Молодой сотрудник милиции, похожий на актера Алексея Нилова, но без его характерной мужественности, предпринимал робкие попытки опроса свидетелей. В первую очередь, конечно, тех, кто обнаружил тело. В число этих людей входила и наша Лера. Как оказалось, она была совсем рядом, когда в комнату вбежали две девушки, тоже помощницы по презентации. Они дико закричали, и Лера отважно бросилась в помещение, где и увидела Анюту. Ясное дело, все это невероятно потрясло ее, и, оправившись от первоначального шока, Валерия застыла в мрачном безмолвном ступоре. И как ни силился молодой лейтенант взять у нее показания, на все вопросы она отвечала в лучшем случае нервным кивком головы, положительным или отрицательным, в зависимости от обстоятельств. Снятие показаний с этой свидетельницы пришлось временно отложить, и мы, подхватив Леру под руки, повели к ее машине, предварительно пообещав лейтенанту завтра же приехать в отделение.
Водитель домчал нас до телестудии буквально за считаные минуты, в течение которых никто не проронил ни слова. И только когда мы поднялись в наш кабинет, избегая смотреть друг на друга, словно боясь увидеть в глазах коллег отражение собственных мыслей, всеобщее молчание вдруг огласилось Лериными рыданиями. Мы с Галиной Сергеевной бросились ее успокаивать, а Павлик застыл у окна, глядя на свою подружку и отчаянно кусая губы.
– Почему? Почему это опять произошло? Просто невозможно, какой-то злой рок! Эта девушка… такая юная. Она так молода, но ее уже нет… А ее родители, что с ними будет? О нет!..
Честно говоря, ничего не хотелось мне сейчас – только заплакать, как Лера, повторяя те же слова и выражения, которые только что сорвались с ее губ. И хотя я заставляла себя произносить какие-то утешительные слова, однако делала это автоматически, словно выполняя какую-то программу. Да так, собственно, и было.
И только когда Лера смогла наконец взять себя в руки, мы с Галиной Сергеевной тихонько вышли из кабинета, оставив девушку наедине с Павликом, а сами направились в такое непривычное для нас обеих место, как незаконная курилка. Именно здесь можно было поговорить, не стесняясь кого бы то ни было, поскольку официальный рабочий день закончился полчаса назад, и по этой причине курилка была пуста.
А обсудить нам было что. Смерть девушки на презентации ресторана сама по себе была ужасным фактом, но то ли холодный разум брал верх над нашими эмоциями, то ли мы с моей начальницей начали вообще философски относиться к смерти, однако было ясно одно: и она, и я сейчас думали об одном и том же. О судьбе передачи, как это ни было чудовищно.