Но это, конечно, не мешало ей чувствовать себя абсолютно счастливой. Лесная тропинка пошла через ели и сосны. Она уже слышала шум волн. Клочья тумана висели на ветках, будто причудливые шифоновые шарфы.
– Густой, как грязь, – бросила Эльва. – Когда доберёмся до дому, моря уже не разглядишь.
«Но я слышу его запах, – подумала Люси. – Я чувствую его».
Воздух был напоён запахом соли и хвои. Люси перевела взгляд на Марджори и заметила, что у той дрожит нижняя губа.
– Всё в порядке, мама. Здесь так прекрасно, особенно после года в городе, наполненном ужасными запахами.
– Слишком по-деревенски и слишком далеко от центра.
– Далеко?
– Сколько мы уже идём?
– Не пять минут, конечно. Но зато довольно близко от церкви. Здесь так красиво, мама. Так хочется сделать зарисовки акварелью и тушью.
– Ты рисуешь, ми-чка? – спросила Эльва Перри.
– Немного.
На самом деле Люси думала о том, чтобы нарисовать море уже давно: с тех пор, как посетила выставку художников-маринистов в Музее естественной истории.
Она дивилась цветовому разнообразию, и ей хотелось воочию увидеть, как, например, на цвет моря влияет цвет неба или солнце. А если день облачный, море станет серым?
– У неё очень хорошее образование, у нашей Люси, – улыбаясь, сказал преподобный Сноу.
– А-гм. А к нам почти каждое лето приезжает один из самых знаменитых живописцев страны.
– Кто же? – немного оживилась Марджори Сноу.
– Стэнниш Уитман Уилер.
– Стэнниш Уитман Уилер! – в один голос воскликнули преподобный и миссис Сноу.
– Не могу поверить, – с придыханием произнесла Марджори.
– О, да. Он приезжает, чтобы рисовать портреты богачей: Асторов, Рокфеллеров, Беллов, Бенедиктов, Хоули. Кого угодно.
– Он написал епископа Вандервакера, – добавила Марджори.
– Ваша правда! – кивнула Эльва. – О, епископ – прекраснейший человек, который когда-либо ходил по земле. – Она порывисто вздохнула. – О, ми-чка! Как об этом трудно говорить, но я не представляю, как он держится сейчас: после того, как потерял ногу.
– Да, так печально, – прощебетала Марджори. Это были уместные слова, но живость, с которой она их произнесла, полностью исключала искренность.
– А теперь расскажите мне, миссис Перри, далеко ли до пляжного и теннисного клубов?
– Минут десять.
– Не волнуйтесь, мама, – попросила Люси, заметив, как Марджори нахмурилась. – Здесь всё недалеко. Это же остров. И нам же сказали, что дадут бричку, и один из прислужников дьякона отвезёт нас, куда мы попросим.