– Ох, какая ты, – Василек замер, на мгновенье растерялся и не мог найти подходящее слово, – красивая! Очень красивая, моя Сашенька!
Он лихо подхватил ее легкую воздушную фигурку, приподнял на руках и закружил в спонтанном танце под медленно звучащие из приемника, как из патефона, слова песни:
«…Если бы тебя я в этот вечер встретил, где же ты, желанная, почему молчишь?»1
Сашенька смеялась, запрокинув голову, нежно обнимала его за руки и плечи, спрятанные в ладно сидящую рубашку персикового цвета, так красиво оттеняющего кожу. Юные и счастливые, они выскочили на улицу, побежали, запрыгнули на мотоцикл и понеслись, понеслись навстречу новому дню, новым событиям и радостям. За этим чистым и по-детски рождающимся чувством, отсутствием видимых препятствий и кажущимся спокойствием, реальная жизнь уже готовила серьезные испытания, которые им предстояло преодолеть вместе.
Весь день до самого вечера они провели на природе: гуляли, исследуя давно знакомые деревенские просторы, забирались на высокие холмы и вихрем сбегали вниз, находили заброшенные дома, представляя себя хозяевами, и даже забрели на старое кладбище, разгуливая по которому рассматривали потертые временем фотографии и придумывали истории жизни их владельцев.
Незаметно близился вечер, и нужно было возвращаться, чтобы успеть перекусить на ходу перед кино. Пропустить новую киноленту Сашеньке не хотелось. Василек был не таким фанатом кинематографа, но отказать подруге не мог, поэтому с удовольствием поддерживал ее компанию. Они нашли оставленный еще утром мотоцикл и помчались в деревню, по пути заехав в сельмаг за легким перекусом. Уже смеркалось. Уютно расположившись на свободной лавочке рядом с клубом, пришел черед Василька угощать свою спутницу. Он ловко расстелил газетную скатерть, сделал несколько бутербродов из черного хлеба и докторской колбасы, предусмотрительно порезанной еще в магазине, к ним по задумке полагалось несколько помидор-сливок, которые они смачно кусали и макали в крупную соль, горкой лежащей прямо на «скатерти». На десерт шеф предложил запивать пряники газировкой прямо из бутылки. Они ждали начало сеанса и беззаботно болтали обо всем.
– Эй, закурить не найдется? – вдруг неожиданно раздалось позади.
Василек обернулся, увидев трех парней лет девятнадцати, вполне боевого вида с недовольно выпяченными челюстями на хмурых лицах.