– Б-бани?
– Боже, как я скучал! – взревел он вперемежку с хохотом, глядя на полные изумления малахиты, – Да. Бани. Самые разные. На любой извращённый вкус, цвет и размер. Включая ледяные купели. Просто там ещё были… места для перевоспитания душ и новых демонов, и поэту преподнесли их, как Геенну.
– Твою ж в Рай! Я сейчас с ума сойду! Девятый круг Ада писали с бань?! Так стой! Погоди! Догони теперь мою мысль! Я так полагаю, что Сатана вовсе не грыз Брута и Иуду? – она вдруг схватилась за щёки, – О, нет-нет-нет… я гомофобка, похоже…
– Это были Бритта и Ада. Если я правильно помню, – снисходительно шепнул Демьян, отнимая ладони от ушей сестры. – Самый жуткий гомофоб здесь – Сатана. В общем, от несчастной любви Верделетт лечил Данте, не при тебе будь сказано, нормальной мужской забавой – сауной с проститутками.
– Ты хотел сказать, Вергилий? – осторожно предположила ангел.
Демьян кивнул:
– И так его тоже звали.
– Я люблю этот мир.
От восхищения в её словах, на каменных плитах под антихристом почти проклюнулись крокусы.
– К слову, конус я подчистил. Теперь сразу проверяют души и по степени испорченности определяют к дальнейшей судьбе. Так что в основном палаты пустуют. Замёрзла?
– Н-немного, – проговорила она, стукнув зубами в подтверждение.
– Прости! Пойдём внутрь! «Тепло ль тебе, синяя» … – антихрист, обхватив девушку за плечи, уволок в помещение. – А ты чего заикаться стала?
– Это от волнения… бывает. Не каждый день узнаёшь, что великие произведения писались с самых обычных вещей и мест…
– Я свожу тебя туда, как только восстановят, – он огляделся, – Что бы тебе ещё показать?…
– Покаж-жи мне, где выпить горячего ч-чая, а то ж-жажда з-з-замучила! – смеясь, но, все ещё дрожа от холода, попросила ангел.
Демьян, проклиная себя, растёр ей плечи.
– Чай… сейчас организуем, – сжимая её кисть, он поспешил по коридору, на ходу разговаривая по телефону, – Дагон! Бонджорно! Не бонджорно? А что сегодня? … Нихао? Нихассе… Ну нехай «нихао»! Чаю хочу! Да! Аж настолько! Есть у тебя на посылках кто? – Демьян локтем нажал на ручку двери и ввалился в свои апартаменты, не выпуская руку сестры.
В одну секунду Лера услышала грозную матерную тираду в пару предложений и впечаталась носом в грудь развернувшегося брата.
– А есть не хочешь?
– Можно, – она улыбнулась резкому вопросу и отступила, пытаясь справиться с нервной трясучкой.