Он просто первым закричал «Ура!»
Сказал про папу сторож одноногий.
Сидел он на пригорке у дороги,
Курил табак, его обида жгла.
И словно илом замутилась кровь.
Они там вместе были у Потсдама
Простой массовкой этой страшной драмы.
Отец себе иную выбрал роль.
Он под огнём форсировал канал,
Сражался в схватке, отбивал атаки,
Фаустпатроном подбивая танки,
Он нашу переправу прикрывал.
Затем вдвоём с бесстрашным Комраковым
Ворвались в тыл фашистской группировки,
Открыли бой, и хитростью, сноровкой
Решили бой. Прекрасная игра!
Ты ж, сторож наш, с израненной ногою
Был в госпиталь доставлен, чтоб лечиться.
Скажи без боли, что б могло случиться,
Когда б он первым не кричал «Ура»?
2001
«Невидима и свободна»!
Немыслимо! Невозможно!
Не ведьма она! Любовью
затмилось её безбожье!
Укрыв наготу одеждой,
сплетённой из бликов летних,
На крыльях несёт надежды
младое великолепье!
Над суетностью огней,
не ведая о расплате,
Беснуется лик теней
в последней земной отраде.
И бьет по стеклу весло,
и мстит за любовь негодным,
За зло раздавая зло
невидимо и свободно!
Легла отдохнуть Земля,
простились с водой туманы.
Прохладу вдохнув, поля
спустились в настой дурмана.
Взлетала стрела-любовь
от Дьявола и до Бога,