Я много у жизни прошу, немало от бренности требую,
И, может, чуть реже дышу… в тоске, перехваченной
нервами.
И манит бескрайняя высь, но шепчет тревога бескрылая…
И в этом: «Остановись!» – наверно, надолго застыла я.
Тот прерванный резко полёт пробил бреши
хрупкую дверь,
Изломанный в крошево лед заполнил мне сердце теперь.
И, может, наивно звучит сей песни надрывная линия,
Кричит, стонет, кровоточит обрыв в голове от бессилия.
Земля осыпается пусть, и время застыло в забвении,
Неистовой воли мой путь ещё ощутит возрождение!
Но пепел дымится, сгорая дотла,
И в этих руинах не вижу я дна.
Опору найти я пытаюсь, поверь,
Для будущей веры, для новых потерь (?!)
А, может, для вновь разожжённой свечи,
Для оклика: «Друг мой, прошу, не молчи!»
Для теплого света, для свежести дня,
Чтоб ад поглотить, что в душе у меня.
Чтоб с заревом утра ворвался рассвет,