Веками люди не могли понять, решена их участь заранее, или нет. В поисках судьбы, в борьбе и дуэлях с ней, поэты и писатели, художники и скульпторы, артисты и простые обыватели называли эту загадочную материю «роковой женщиной» – фемме фатале (femme fatale).
Древний человек представлял себе свою жизнь спланированной и распределенной, организованной Высшими силами. Все события были вытканы на гобелене жизни, вписаны в Книгу Судеб.
С принятием христианства отношение к судьбе сильно изменилось. Теперь это уже была не жесткая линия рельс, с которой человеку невозможно сойти, теперь у послушного богобоязненного человека появилась свобода. Свобода выбора. Отсюда, как бы это ни звучало парадоксально, берет свое начало средневековый оптимизм. Христос предоставил тебе возможность выбирать между добром и злом, между светом и тьмой. И все твои решения сказываются на твоей жизни. И пусть даже ты испытываешь мучения и горести в земной жизни, там, наверху, в царстве Божьем тебя вознаградят за твои муки.
ИСТОРИЯ СУДЕБ. ПОНЯТИЕ СУДЬБЫ У НАРОДОВ МИРА. СКАНДИНАВИЯ
В Скандинавии судьба становится чуть ли не самым важным понятием для человека. Даже самые мужественные воины не могут изменить того, что им уготовано судьбой, не могут избежать своей гибели, и единственное, что им остается – достойно принять свою участь. Тот, кто с честью встретит смерть в бою, заслуженно попадет в чертоги Вальгаллы. В древнескандинавской мифологии богиням судьбы соответствуют норны – три волшебницы, определяющие судьбу мира. Старая, Урд, означает прошлое; женщина средних лет, Верданди, символизирует настоящее; юная девушка, Скульд – это будущее.
Однако в эпоху романтизма, в XIX веке, вновь вернулась Фортуна в образе роковой красотки. Романтики этого периода чрезвычайно интересовались спецификой происшествий человеческой жизни и их подоплекой. По какой причине обстоятельства складываются именно так или иначе? Были ли предопределены трагические события, и кто управляет человеческой судьбой? Многие увлекающиеся мистики любили носить при себе украшения с ритуальной похоронной символикой в качестве дани бренности и предопределенности бытия. Новомодные упаднические веяния получили отклик в живописи и литературе, а новая теория предопределенности стала называться «фатализмом».