Пять километров – минут двадцать, максимум полчаса неспешной
езды. Бойцы из «молодняка»18 заметно оживились, начали неуверенно
улыбаться своим мыслям (скоро ужин, а там и блаженный сон), кто-то
достал сигареты, кто-то стал вполголоса травить байки о гражданке,
сводящиеся в основном к двум вещам – вкусной жратве и бабам. Правда
«старички»19мгновенно среагировали крепкими подзатыльниками, но
бывалые бойцы и сами уже несколько расслабились. Это заметно по
изменившимся позам, из которых уходит изматывающее напряжении, по
более рассеянным взглядам, которые уже не вглядываются в каждый
валун на гребне окружающих скал…
…Когда жуткая пламенная вспышка осветила узкую горловину ущелья
в голове колонны, мое сердце даже не с билось с ритма. И дыхание
оставалось таким же ровным, тяжелым, неспешным…Я еще не понял того,
что единственный сопровождающий колонну танк (мощное орудие,
крупнокалиберный пулемет на зенитной турели, динамическая защита
брони) подорвался на искусно замаскированном фугасе. И даже когда с
обоих скальных гребней ущелья разом ударили десятки стволов, сметая
с брони зазевавшихся парней – я не понял, я просто не успел понять,
что мы попали в засаду.
- Прыгай!!! Бегом с брони, обезьяны!!!
Тяжелый подзатыльник скидывает меня вниз. Неловкое падение,
удар…и резко кувыркнувшись вправо, я инстинктивно бросаюсь вперед,
к здоровенному булыжнику. Вбитый в учебке20 рефлекс искать под
обстрелом любую защиту (правда, сержанты лупили хоть и от души, но
только холостыми) спас меня в первое мгновение боя - пока черные
увлеченно расстреливают бойцов на броне. Короткая очередь взбила
щебень заметно правее, да и то с заметным опозданием.
Судорожно, трясущимися пальцами перевожу переключатель огня в
автоматический режим, рывком передергиваю затвор. Перед выходом
старики жестко предупредили, что до кровавых соплей забьют
молодого, кто заранее дошлет патрон в ствол – слишком много из-за
таких недоумков несчастных случаев. Вот только сейчас приходится
тратить на это лишние секунды…Сердце бьется как загнанный заяц,
кровь стучит в жилах так, что отдает в висках. На мгновение
высунувшись из-за укрытия, оцениваю разделяющее нас с противником
расстояние и перевожу целик на сто пятьдесят.
Все. Пора.
- А-а-а-а-а!!!
Бешено крича, что есть силы, вновь высовываюсь и даю длинную
неприцельную очередь в сторону альгарцев. Автомат круто задирает
вверх, и даже в таком, полубредовом состоянии я понимаю, что
очередь сильно рассеивается, что от такого огня противник
пострадает разве что случайно. Но я продолжаю давить указательным
пальцем на спусковой крючок в припадке ярости и страха, не в силах
остановиться – пока дрогнувший под ударами камень не отозвался,
давая понять, что и враг стреляет в меня. В тоже мгновение я вновь
спрятался за валуном, распластавшись на остром щебне и судорожно
хватая воздух ртом.