– А ты вообще-то давно его знаешь?
– Год. А что? Думаешь, что это он вернулся, хотел позвонить… – протянула Катя задумчиво. – А тут выяснилось, что дверь открыта, открыл, вошел… на цыпочках прошмыгнул в гостиную, увидел в полумраке диван лег и уснул. Оля! Это полный бред! Думаю, что ты просто плохо спала. Может, на тебя так подействовали эти… двадцать две болгарские травки?
– Ты точно помнишь, что я запирала двери?
– Не то что помню… Хотя, конечно, до лифта ты нас не провожала, закрыла после нас дверь, это точно, а уж запирала на замки или нет – не знаю… А что, дверь была открыта?
– Я не знаю… – растерянно пробормотала Ольга. – Понимаешь, мне кажется, что я до сих пор дома не одна… Мне страшно…
– Господи, да ты на самом деле напугана. Значит, так. Звони в милицию. Если хочешь, я сама позвоню…
– Да, позвони… Хотя, Кать… А вдруг… нет, не то… я не знаю, что мне делать. Но дома кто-то был. Это точно.
– Ты кому-нибудь свои ключи давала?
– Да.
– Кому?
– Тебе! Уже несколько месяцев мои ключи находятся у тебя. И Виктор мог воспользоваться…
– Да что ты зациклилась на Викторе?
– Ты же дома провела ночь, так? Причем одна, потому что мужа ждешь из командировки. Так?
– Ну, так. И что?
– А то, что ты не знаешь, где ночевал твой Виктор. Не знаешь!
– Постой, дай-ка я ключи поищу…
Оля слышала шорох в трубке, потом что-то захрустело-зазвенело, и вот, наконец, радостный голос Кати оповестил:
– Ключи твои у меня! Вся связка! Так что Виктор мой ни при чем… Да и вообще, все это странно…
– Ладно, извини. Скорее всего, я сама не заперла как следует… Забудь. Все. Еще раз извини.
Она отключила телефон и отшвырнула его от себя, словно он раскалился за время разговора.
Она все еще сидела на кровати, уставившись в окно, и все еще недоумевала, как такое могло произойти, чтобы ее, Олю, вот так запросто какой-то мужик изнасиловал, причем в собственной квартире, в собственной постели…
С каждой минутой тело ее все больше наливалось, как хрупкий сосуд, болью. Теперь уже болел низ живота, а между ногами и вовсе кровоточила рана… Хотя ей иногда казалось, что все это – лишь плод ее разыгравшегося воображения и что такого не могло быть в принципе! И что постель она свою не меняла (меняла, меняла, купила же совсем новый комплект, весь в розах и ленточках), и что крови на простыне не было (была, была, еще как была!), и что на бедрах нет синяков (есть, есть, ну просто следы от сильных мужских пальцев!)…