– Нет-нет, иди. Дверь подождет, а запись к врачу ждать не будет. Иди.
Она послушно пошла вниз по лестнице, Антон легко подцепил ногтями и вытянул из замка спичку, проверил – работает, вернулся в квартиру. Разобранная кровать злила: о сне больше не могло быть и мыслей. Хорошее же начало выходных. В кофеварке, как обычно, свежемолотый кофе, осталось только кнопку нажать. Кофе расхотелось. Антон закрыл лицо руками.
Почему это случилось именно с ним?
На породистую Катеньку три года назад смотрели с вожделением все его друзья. Двоюродная Сашкина сестра считалась у мужиков эталоном женщины. Ее обсуждали в бане, о ней болтали под пивко, делали ставки, кого осчастливит. Молодая, стройная, глупая и доверчивая Катерина штудировала женские журналы, мазалась кремами в три слоя по всей поверхности, тренировала растяжку и наизусть знала принципы угождения мужчине. Не перечила, не умничала, не требовала к себе лишнего внимания. Сашка шутил, мол, кто на Катюхе женится, обретет в квартире крутой многофункциональный чудо-агрегат: и секса тебе вдоволь, и домовитая, и пирог испечет, и мозг выносить не будет, да к тому еще мировая теща прилагается. И на Катины именины сначала Антон отведал пирог, потом попробовал секс, а потом они стали жить вместе, он и идеальная женщина, и поначалу ему все очень даже нравилось.
Кате от него было нужно совсем немного: денег на регулярные расходы, маникюры, парикмахеров, косметологов, фитнес. Разумных, без излишеств. Шмотки, машину, украшения, совместный отдых. Все как обычно, стандартный комплект. Взамен он получил фактуру, с которой не стыдно выйти в люди, порядок дома, чистую одежду, вкусную еду, тапочки у входа и секс по первому требованию без стеснения и ограничений. В его душе воцарились покой и умиротворение семейного счастья.
В пятницу с друзьями: «Конечно, дорогой».
В командировку на неделю: «Да, дорогой».
В выходные на Волгу порыбачить: «Хорошо, милый».
Я устал, мне нужен покой: «Сейчас все выключу, любимый».
После секса повернуться и уснуть: «Спокойной ночи, любимый».
И мировая теща, которая не лезет, которая далеко, сама по себе и картошку копать не зовет. В первый раз он увидел ее спустя почти год совместного их проживания: она прилетела к дочери на двадцатипятилетие. Поздравила, наготовила еды на месяц вперед, рассказала смешных историй из своей учительской жизни, подарила ему самодельные войлочные тапки, которые можно стирать, и к вечеру самопроизвольно растворилась, не требуя себя провожать. Позвонила ему потом из своего Волгограда, спасибо за гостеприимство сказала. Одна только фраза ее запала Антону в сердце: