– За дверью милиция, – быстро сказала Дина. – Ребята, заходите. Тут убийство!
Олег опустил нож и оглянулся. Дина изо всех сил вцепилась ему в руку.
– Ты что? – произнес он уже более осознанно. – Что ты несешь? Совсем охренела? Какая милиция?
– Иди-ка сюда. – Дина потянула его за рукав. – Я тебе что-то покажу.
Он дал вытащить себя в прихожую. Дина захлопнула дверь комнаты и прошипела, глядя в его безумные глаза:
– У твоей жены ребенка на части разрезали. Ей теперь муж-убийца нужен? Что ты делаешь, пьяная скотина! Как ты мог по-свински нажраться в день похорон!
– Да кто ты такая? Какое твое дело? Я эту падаль все равно прикончу. «Ребенка на куски разрезали». – Голос Олега сорвался. – Кто?! Все знают, что, кроме этого ублюдка, некому.
– И ты уверен, что некому? – Дина решила не упускать инициативы в нелепой перебранке. – Что Степан вошел к тебе в дом и Марина ему открыла? Среди белого дня, с ножом? Не на улице, не в темном подъезде, а так, чтоб его по следам в два счета нашли? Он украл у вас брачное свидетельство и метрику ребенка? Зачем? Может, подумаешь, прежде чем убивать? А главное, сообрази, кто мог на самом деле в твой дом войти, как в свой?
Дина почти механически задала последний вопрос, и вдруг ей показалось, что Олег изменился в лице.
– Иди, чтобы тебя здесь никто не видел, – быстро сказала она. – А насчет милиции я не придумала. Сюда едут. Раз у кого-то есть подозрение, его проверят. У меня брат двоюродный – следователь, занимается этим делом. Я ваша новая соседка. Будем считать, что познакомились.
* * *
Станислав Грин выходил на поклон шесть раз. Он умел в такие минуты видеть все как бы со стороны. Огромный, бушующий, восторженный зал, все глаза устремлены на сцену. А на сцене – он. Очень высокий, стройный, с лицом сказочного принца. Станислав видел будто из партера синее сияние своих прекрасных глаз, улыбку красиво изогнутых губ, изящные руки, которые хотелось целовать всем женщинам, сидящим в этом зале… Иногда он был не прочь стать на мгновение простым зрителем, чтоб испытать хмельное, бесконтрольное обожание кумира. Такого совершенного кумира, как он. Позже в гримерной, когда уже давала о себе знать усталость, Станислав вспоминал миг своего блаженного раздвоения с некоторым удивлением. «Так и свихнуться недолго», – говорил он своему отражению. Станислав читал, что по-настоящему красивых людей на земле одновременно может быть не больше десяти процентов. Талантливых, конечно, больше. Но сочетание двух этих достоинств – редчайшее исключение из правил. Стас томно и с достоинством нес обременительную участь исключения. И немного сочувствовал всем, кто не был Станиславом Грином.