Я быстро смекнула, что судьба дает мне счастливый шанс снова воспользоваться помощью Папазяна, не рискуя при этом заработать головную боль придумыванием свеженьких отмазок от его нежных чувств. Стоит мне решить его проблему, и я загружу его своей собственной.
– Гарик, вообще-то – я в Покровске, но если у тебя все так серьезно и безотлагательно, то я отменю встречу и немедленно вернусь в Тарасов.
– Спасительница ты моя, конечно, все серьезно! Если можешь поменять планы, то очень прошу тебя – поменяй и побыстрее приезжай к моей конторе.
– Гарик, но мне ехать до тебя больше часа, а если я попаду в пробку, то и того больше. Рабочий день уже закончится.
– Ничего, Танюша, я тебя дождусь в любом случае.
– Хорошо, я попробую договориться с человеком, хотя это так неловко… Чтобы получить у него свидетельские показания, мне пришлось выдернуть его из очень приятной компании, он упирался, но я настаивала. – Я беззастенчиво сгущала краски. – Даже не представляю, как теперь с ним разговаривать. Ладно, будь что будет, ради тебя, Гарик, я на все готова!
– Танюша, если у тебя все получится, я для тебя звезду с неба достану, ограню ее в платину, встану на одно колено и преподнесу тебе ее в дар в бархатной коробочке. – Надо было отдать Папазяну должное, он умел красиво врать.
– Хорошо, будь на связи.
Я выждала немного и перезвонила Гарику через пару минут, расписала в цвете, как сложно мне было дать отбой фигуранту моего нового расследования, а потом сказала, что выезжаю в Тарасов.
– Золотая моя, ты вдохнула в меня жизнь! Как подъедешь к конторе, позвони, – попросил он.
– О’кей, – ответила я и повернула ключ зажигания.
Через час с небольшим я уже была на месте и телефонировала:
– Гарик, это я. Выходи!
– Танюша, посмотри, пожалуйста, рядом случайно не стоит белый «Опель Агила»?
Я огляделась по сторонам:
– Да, стоит.
– Солнце мое, а ты могла бы выйти из своей машины и походить перед входом в райотдел туда-сюда? – попросил Папазян.
– А это еще зачем?
– Надо, краса моя, очень надо! Я скоро все тебе объясню.
– Ну ладно, – ответила я и вышла из «Ситроена».
Откровенно говоря, просьба Папазяна показалась мне странной. От нее так и веяло каким-то подвохом. Тем не менее я стала фланировать по улице, поглядывая то на часы в мобильнике, то на «Опель» с тонированными стеклами, то на вход в райотдел. В тот момент, когда в дверях появился Гарик, из «Агилы» с необыкновенной прыткостью выскочила полная женщина постбальзаковского возраста и рванула в его сторону с криком: