Даже внешне они находились на разных полюсах: Бергер – двухметровый нескладный верзила с шевелюрой песочно-рыжего цвета, в джинсах, растоптанных мокасинах и растянутой на локтях шерстяной кофте, словно отнятой у какой-нибудь старушки из Подмосковья. На вечно задранном кверху носу Фридриха красовались дико креативные и дорогие очки от известного европейского Дома моды, но и они напоминали старушечьи и копеечные. К тому же очки сидели на носу у Фридриха всегда криво. Даже на фотографиях Фридрих оказывался запечатлен в этих вечно перекошенных очках.
Фридрих Бергер боролся с буржуазностью, был в центре скандальной хроники, и его обычно называли «анфан терибль»[1] от литературы.
Глеб же Мазуров ни внешностью, ни ростом, ни поведением никогда не выделялся из толпы. Обычный мужчина сорока лет, хорошо выбритый и подстриженный…
Лимузин уже собирался свернуть на набережную, но в этот момент дорогу жезлом перегородил инспектор ДПС.
– Чего там? – высунул голову в окно Грачев.
– Проезда нет. Весь центр перекрыт, – ответил инспектор. – Выбирайте объездной маршрут…
– Как это – проезда нет? – возмутился Грачев. – Это в связи с чем?
– Минутку… Я сам разберусь! – Иван Павлович, сидевший с левой стороны, выскочил из лимузина, подбежал к инспектору и принялся быстро-быстро что-то говорить, то и дело показывая на лимузин и взмахивая тонкими длинными руками, словно собираясь взлететь. Инспектор покачал головой.
Иван Павлович вернулся в машину:
– Вы представляете, проехать на набережную нельзя…
– Что там? – спросил Глеб.
– Президента Франции встречают.
Фридрих, до этого момента внимательно прислушивавшийся к переговорам, разом встрепенулся:
– Ка-ак такое есть?! Из-за этого президента я не иметь право ехать куда хочу? О, абсурд!!! Глеб, Глеб, ты это слышал?.. Глеб, я хочу в За-масква-речие!
– Итить, я и забыл про то, что центр-то перекрыт, – спохватился Грачев, чеша затылок. – Ну что, куда теперь, господин Бергер?
– Куда?.. Туда! – завопил немецкий писатель, указывая направление. – Я хочу туда!
– Так это… Нет проезда. Президент Франции, и все такое… – напомнил Грачев.
– Фридрих, мы еще не были в Коломенском, – примиряюще заговорил Глеб. – Вотчина русских царей…
– Я не хочу Коломенское… доннер веттер![2] Туда, туда!
И Фридрих принялся на немецком очень некорректно отзываться о высоком госте из Франции. Глеб, понимавший каждое слово Фридриха, даже подумал, что у Бергера с президентом Франции какие-то личные счеты, Потом понял – Фридрих Бергер просто считал себя пупом земли и центром вселенной, и даже президенты не были ему ровней.