Ближе к вечеру того же дня полицейский патруль засек подозрительный «Ситроен», за которым тут же начал погоню. Трое ажанов, уже заранее предвкушавших повышение по званию и всевозможные почести, очень скоро поняли, что имеют дело не со вчерашним выпускником захолустной автошколы, а с опытным гонщиком, знающим толк в скоростных трассах. Летя на бешеной скорости по серпантину горных дорог, «Ситроен» каким-то неведомым образом удерживался на асфальтовом полотне, выписывая на поворотах немыслимые виражи.
Полицейский, сидевший за рулем, крайне раздраженный тем, что их экипаж постепенно начал отставать и терять из виду машину беглецов, прибавил ходу и, не удержавшись на очередном повороте, кувыркнулся под откос. Несколько раз перевернувшись на относительно пологом склоне, полицейская машина остановилась далеко внизу, привалившись к толстенному стволу вековой сосны. Подоспевшие спасатели констатировали многочисленные переломы всех троих, сидевших в полицейской машине. Водителю не повезло больше всего – не приходя в сознание, он скончался на месте.
Поймать беглецов ни полицейским, ни контрразведке так и не удалось – они словно растворились в воздухе. Но несколько месяцев спустя эта история получила свое неожиданное продолжение. Перебежчик из московских разведслужб рассказал своим новым хозяевам истинную подоплеку той истории со взяткой, побегом подозреваемого и автокатастрофой. Это стало, можно сказать, взрывом бомбы в западных СМИ. И если левые язвили по поводу полного провала известной маккартистской доктрины, согласно которой надлежало «искать шпионов под собственной кроватью», то правые, брызжа слюной, жаждали сатисфакции. В Москву посыпались ноты и запросы, протесты и меморандумы… Советскую разведку обвиняли в банальной уголовщине, пытаясь приписать ее агентуре вину за гибель полицейского. Кое-кто даже требовал выдачи Смирнова для предания его суду. Хотя заранее было ясно – эти притязания настолько бессмысленны, что никто не будет их даже рассматривать.
Но с той поры рассекреченный Смирнов работал исключительно на Ближнем Востоке. Правда, уже значительно позже, замаскированного солидной бородой, его отправили нелегалом в Лондон, где он в течение пары лет блестяще выполнил уйму заданий Центра. Мог бы поработать и еще, но очередной предатель рассекретил и эту его миссию. Исчезнув с берегов туманного Альбиона без шума и погонь, он стал преподавателем вуза особого профиля.