– Я бы сказал – мужественная, сэр, – поправил его Гарсель. – Суровая. Такие лица бывают не только у полицейских, но и у пожарных, а также у людей других героических профессий.
– Ну да, понятно. Так что еще он умеет, кроме как гулять и кататься на лошади?
– Он охранник.
– Проехали уже, Гарсель, что еще?
– Он еще и секретарь! Он может прочитать вам какие-то письма из почтового ящик в Глобалнете.
– Что, прямо сейчас? – спросил Юргенсон.
– Да, сэр, сию минуту. Если у вас там нет ничего секретного, скажите ему пароль доступа, и он войдет в сеть.
– Ну да, сказать пароль при вас? – усмехнулся Юргенсон.
– Нет, сэр. Мы отойдем в сторону, а вы шепнете Эндрю на ухо. Он никому не скажет, потому что это теперь ваш слуга, только ваш голос может ставить для него всяческие ограничения – то есть отдавать приказы.
После этих слов Гарселя он и оба инженера отошли на край террасы, а Юргенсон неуверенно приблизился к Эндрю, затем оглянулся на представителей компании и, помявшись, сказал:
– Ну ты это, Эндрю, набери там у себя «флибоп»… Фли-боп. Понял?
– Понял, хозяин, – ответил Эндрю приятным баритоном.
– Эй, парни, давайте сюда! – позвал гостей Юргенсон, довольный тем, что контакт с новым слугой налажен. Этот Эндрю действительно выглядел куда представительнее, чем жалкие куколки в других домах. Поначалу Юргенсон подозревал, что этот фуфлыжник Гарсель разводит его, как деревенского работягу, однако теперь стало понятно, что он не обманул.
– Ну что, мистер Юргенсон? – спросил Гарсель, подходя вместе с инженерами.
– Да вроде заработал наш Эндрю, – сказал Юргенсон. – Как там с письмами, приятель?
– Есть сообщение от Дока Ласкера, сэр.
– Ладно, читай! – махнул рукой Юргенсон, полагая, что вряд ли в этом письме окажутся какие-то секреты.
– «Тревис, у нас по «Касандре» творятся страшные дела. Этот козел Рутберг сказал своим ребятам, что это их территория и что они ее будут держать. А про тебя вообще сказал, что ты не при делах и к «Касандре» у тебя не должно быть никакого интереса. Давай, чего-нибудь придумывай, а то они уже к понедельнику все соберутся, и тогда всё…»
Огласив послание, Эндрю уставился на хозяина, ожидая дальнейших указаний, однако Юргенсону стало не до него. Его лицо, шея и даже наметившаяся лысина стали краснеть, а глаза вылезать из орбит, как будто кто-то подключил его к розетке.