Этим я вовсе не хочу сказать, что с провалом ГКЧП оказалась выбита почва из-под ног тех, кто определяет политику государства. Власть и в прежние времена, и сегодня претендует на монопольное выражение сознания общества. Неслучайно в последнее время все чаще раздаются голоса тех, кто внушает нам, будто россияне не приемлют демократию и ее ценности, что-де у нашего народа особая ментальность, свой путь развития. На деле это оборачивается тем, что общество движется не вперед, а толкается вспять.
Сложилась парадоксльная ситуация. С одной стороны, для большинства россиян (70 процентов опрошенных) демократия означает законность и порядок, возможность реализовать свои социально-экономические права, означает все то, чего не было раньше, – выборность органов власти, свободу слова и печати, свободу передвижения, включая свободу выезда за рубеж, свободу предпринимательства. С другой стороны, произошел разрыв между надеждами людей на возможность самим строить свою жизнь, возникшими с крахом ГКЧП, и моделью жизнеустройства, созданной в действительности: вместо укрепления институтов демократии власть создает преданные им движения (в том числе молодежные), общественные палаты, гражданские форумы и тому подобное. В итоге в глазах населения, за которое все решает власть, сама идея демократии стала вызывать скептическое отношение (“что я могу сделать один?”, “все эти западные ценности демократии нам, россиянам, не подходят”), а в последние годы в связи с отменой выборов на разных уровнях власти и удлинением срока полномочий президента страны и депутатов Государственной думы, вовсе утратила привлекательность. Для многих демократия сегодня определяется уровнем материального достатка: чем больше денег в кошельке, тем больше демократии, а если кошелек пуст, то и демократии нет.
Такому меркантильному отношению к демократии можно найти объяснение. В современной России высоко– и среднеобеспеченные слои населения составляют соответственно 0,5 и 23 процента, тогда как основная масса россиян – 57 процентов – это люди низкого достатка, а 17 процентов и вовсе оказались за чертой бедности. Отсюда еще один парадокс: на фоне сранительно высокого интереса к политике, большинство наших граждан (в среднем около 70 процентов) о непосредственном участии в политической жизни страны заявляют лишь 1 – 1,5 процента. Это и есть реальная численность “политического класса” и его непосредственного окружения (активистов и волонтеров различных партий и движений, работников СМИ, аналитиков, имиджмейкеров и других), а остальные придерживаются формулы: “Мы Путина с Медведевым избрали, мы им доверяем, вот пусть они и несут ответственность за все, что происходит в стране и с нами”.