Никифоров миновал поворот на улицу Окскую, где спокойно мог оставить подвеску прямо сейчас, спустился до грунтовки. По ней и повел машину, не превышая скорость в сорок километров в час. У парома никого не было. Не встретил ни единой живой души связной Линге и на задах села Баранино.
Он остановил машину напротив самодельного частокола ограды участка Губарова. Выйдя из «Победы», Никифоров осмотрелся, прислушался, легко для своих лет перемахнул через городьбу, пошел по огороду и саду, выбрался во двор. К нему, гремя цепью, метнулся пес.
– Гусар, ты что, не узнал?
Пес дружелюбно замотал хвостом.
Никифоров бросил ему кусок колбасы, который тут же исчез в пасти, высыпал в миску кости, оставшиеся от приготовления холодца. Пес уткнулся в них мордой.
Никифоров подошел к кухонному окну, постучал.
Жена Губарова Зинаида услышала шум, толкнула в бок мужа.
– Матвей, никак, со двора в окно стучали.
– Да кто там может быть? Полночь уже.
– Говорю, стучали, сама слышала.
Тут и Губаров услышал повторный стук.
– Что за черт? И Гусар не лает. Значит, кто-то свой?
– Может, кто из правления колхоза?
– Какого к черту правления, Зинка? Спят все.
– Так ты говорил намедни, что с утра надо с Манюхиным за запчастями ехать?
– И чего?
– Так передумал насчет утра заместитель председателя, вот и явился.
– Со двора?
– Да, не он это. Я боюсь, Матвей.
– Не бойся, лежи смирно, я пойду посмотрю, кого это принесло.
– Ружье возьми.
– Топора хватит. – Губаров в исподнем зашел на кухню, сдвинул шторку, увидел физиономию Никифорова и буркнул: – Твою мать, кого не ждали!
Он кивнул. Мол, чего приперся?
Никифоров указал на двор. Выходи, дескать.
Хозяин дома надел на нижнюю рубаху душегрейку, брюки, обул сапоги.
Жена высунулась из спальни и спросила:
– Ты что задумал, Матвей?
– Во двор выйду, знакомец из Переслава приехал, Никифоров.
– А чего он сейчас-то?
– Вот и проведаю. А ты спи. За мной не ходи, поняла?
– Нет охоты из теплой постели вылезать. Ты только побыстрей.
– Спи! – сказал муж и через сени вышел во двор.
– Приветствую, Матвей Егорович! – с улыбкой проговорил Никифоров.
– Нашел время. Чего притащился?
– Дело есть, сам знаешь, по своей воле не поехал бы. Пойдем в сад, там поговорим.
– Погоди! – Губаров забрел в сортир, вышел оттуда и спросил: – Долгий разговор?
– Нет.
– Тогда говори тут.