На беду Мурлока, эта часть тела принадлежала не Зевсу, а Антонине Васильевне. И этой частью была голова.
– Убивают! – возопила бабушка Школьниковой. – Убивают и грабят!
– Нет, тетя Тоня! – поспешил разуверить ее Пашков. – Все в порядке! Просто тут мы!
И они с Женькой с немалым трудом освободили бабушку Школьниковой от тирании Зевса. Моя Длина тем временем выпутывала из волос бабушки кота. Но Мурзик, по-видимому, пребывал в твердой уверенности, что ведет борьбу с Зевсом. А потому волос Антонины Васильевны отпускать не желал.
– Сейчас, тетя Тоня! Сейчас! – солидно проговорил Пашков. – Знаем способ.
Не успел никто вымолвить и слова, как Лешка приволок из кухни кастрюлю воды и вылил ее на голову Антонины Васильевны. Средство подействовало. Мигом отпустив бабушку, Мурзик заскулил, как побитая собака, и вцепился в Мою Длину. Та, оценив выигрышность ситуации, немедленно препроводила благородного воина в дальнюю комнату, где он и был заперт до лучших времен.
Антонина Васильевна, сидя на полу, недоуменно озиралась по сторонам. Пашков, который пользовался особым расположением бабушки Школьниковой и даже надеялся на ее помощь в деле завоевания сердца внучки, развил невероятную активность.
– Тетя Тоня! Может, водички?
– Спасибо, – не слишком ласковым тоном отозвалась бабушка Школьниковой. – Воды мне уже достаточно. И вообще, что это тут у вас происходит?
– Зевс не виноват. Это все Мурзик! – немедленно выкрикнул Женька.
– Как он только к нему умудрился пробраться? – изумленно проговорила Таня.
– Наверное, через балкон, – уже вернулась к ребятам Моя Длина. – В обеих комнатах форточки были открыты.
Бабушка продолжала ошалело вращать глазами. Она еще явно была не в силах должным образом оценить обстановку.
– Нападение, что ль, на квартиру случилось? – поглядела она на внучку.
– Да нет. Голубь, – принялась объяснять та. – Мурзик чуть не съел голубя.
– А собаку зачем привели? – посуровела бабушка.
– Это моя, – с улыбкой сообщил Женька. – Мне дали!
– А зачем к нам привел? – продолжала допытываться Антонина Васильевна.
– Мама попросила, – ответил Женька.
– Чья мама? – с отчаянием в голосе спросила бабушка Школьниковой, подумав, что начинает сходить с ума.
– Моя личная мама, – пояснил мальчик.
– Вот я вечером Зинке скажу, и она твоей личной маме хорошую личную жизнь устроит, – пообещала Антонина Васильевна.