– Выпей. И вытри кровь, я подожду.
– Спасибо, Генри, – слабо кивнула Эрнеста, наконец начиная вытирать размазанную по лицу отвратительно выглядящую ало-бурую массу. Делала она это медленно и вдумчиво, каждый раз глубоко выдыхая, когда мокрая ткань задевала переносицу, хотя по отсутствию синяка или изменения положения костей Эдвард мог уверенно сказать, что перелома у нее не было. Закончив вытирать кровь, Эрнеста облокотилась о стол, положила руки на сцепленные под подбородком пальцы и заговорила заметно тише прежнего:
– Я не прошу тебя выгнать Моргана. Однако нельзя оставить без внимания эту его последнюю выходку! Он стал слишком много себе позволять – даже с учетом той пользы, что приносит. Если ты промолчишь, то Морган будет знать, что ему дозволено все, а матросы – что капитан Рэдфорд не вступится за них, даже если они ни в чем не будут виноваты.
– А так они узнают, что штурман Морено всегда заступается за них и может убедить капитана в чем угодно, – Рэдфорд тоже уже сел за стол и теперь яростно комкал бумаги, не сводя с нее подозрительного и не слишком дружелюбного взгляда. – Я искренне рад, что ты освоилась в команде за столь короткий срок, но не надо утверждаться в ней за мой счет!
– Джек, я думаю, мисс Морено не это хотела сказать, – робко вмешался Генри, и его слова неожиданно оказались услышаны: и Рэдфорд, и Эрнеста повернули в нему разгоряченные лица. Ободренный юноша продолжил: – В команде тоже часто говорят, что мистер Морган… позволяет себе лишнее, а ты не обращаешь внимания, и жаловаться тебе бесполезно.
– Но это же действительно так! Почему я должен… – сквозь зубы начал Рэдфорд, но крепившийся до этой минуты Эдвард Дойли не дал ему договорить:
– Потому что все знают, что своей команде вы разучились верить после того, как оказались за бортом после мятежа! Все, все знают! Что этот ваш цепной пес Морган обеспечивает вам спокойный сон по ночам, а за это вы прощаете ему разные «мелкие шалости»!.. Мелкие, мельче некуда! Мельче – разве что этот несчастный мальчишка, до которого вам и дела нет! Вы вот до сих пор трясетесь – а ему как теперь жить?..