Это сказал мой муж, который ни разу не сражался в бою, подумала я, а вслух предположила:
– Возможно, их застали врасплох.
– На войне врасплох не застают, женщина. Видишь врага. Нападаешь на него. И убиваешь. Хотя откуда тебе это знать? Ты только в деревьях разбираешься.
Я не стала отвечать. Вместо этого устремила взгляд на процессию, высматривая своих родных. Почти на всех воинах в колонне были шлемы, да и лицо каждого из них было покрыто копотью, поэтому разглядеть кого-то из знакомых было непросто. За пленниками двигался нескончаемый поток пехотинцев. Следом шли боевые слоны, сотни слонов. Они тащили пушки и телеги с трофеями, мешками с зерном и ранеными. На шее каждого слона сидел тщедушный человечек – махаут[14]. В руке он держал палку с крюком на конце, которым он цеплял слона за уши, так управляя животным.
В какой-то миг я с испугом подумала, что пропустила родных, но потом увидела царские знамена, возвещающие о присутствии императора. Барабаня пальцами по седлу, я с нетерпением ждала приближения отца. Он, как всегда, возвращался с войны верхом на одном из наших самых крупных боевых слонов, которые обычно, помимо махаута, несли на себе еще и помост. Отец восседал на подушках под богато украшенным зонтом. К ноге его был прислонен инкрустированный золотом мушкет.
Перед слоном отца и за ним на белых жеребцах ехали мои братья. Их кони были в красочных доспехах из кожи и металла. На каждого было накинуто яркое кожаное покрывало со вставками из меди, серебра и золота, поверх которого крепилось седло. Головы лошадей защищали раскрашенные железные маски.
Я помахала братьям. Дара выехал из колонны и направил коня в мою сторону. Толпа, состоявшая главным образом из крестьян в грязных лохмотьях, расступалась перед его рослым жеребцом. Мой брат бросил монетки нескольким нищим, снял шлем и вытер со лба пот. Дара выглядел несуразно в своей двухслойной кольчуге из стальной сетки и железной чешуи, которая могла выдержать почти любой, даже самый мощный удар. Острые серебряные шипы торчали из его доспехов.
Как и требовали приличия, Дара обменялся любезностями с моим мужем. Они немного поговорили о войне. Должно быть, желая выразить мне свою любовь, Дара наклонился в мою сторону, но, видя, что Кхондамир наблюдает за нами, только улыбнулся: