– А с ней что? – поинтересовалась я.
– Катя приехала с матерью в отдельную квартиру, – протянул Сеня, – зарегистрирована честь по чести в домовой книге. Но откуда она взялась?
– Хранится в столе у паспортистки или начальника ДЭЗа, – ответила я.
– Не книга, а девочка, – уточнил Собачкин. – Катерине на момент регистрации в двушке исполнилось два года. Но со старого места жительства Ирина выписывалась одна, никаких упоминаний о ребенке нет.
– Наверное, в домоуправлении напутали или во время пожара часть документов сгорела, – предположила я. – Кстати, у Соловьевой тогда пропали семейные фотоальбомы, не осталось ни одного снимка крошечной Кати, не сохранились памятные кадры выписки девочки из роддома.
Семен откашлялся.
– Ирина жила в коммуналке, в доме гостиничного типа. Представляешь, как выглядит такая халабуда?
– Десятиметровая комната, коридор с двадцатью дверьми, кухня с одной плитой и раковиной размером с чашку, санузел без ванной: один унитаз, – ответила я. – Те, кто придумал подобные хоромы, сами должны в них до конца своей жизни ютиться. Там даже хомячку тесно.
– Дом стоит по сию пору, – перебил меня Собачкин. – Но теперь это отель, здание купил «Фонд Макс», он же и расселял жильцов в двухтысячном году.
– Соловьева на тот момент уже уехала? – спросила я.
– Точно, – буркнул Собачкин, – но не о том речь. Ничего не горело. Не было там никаких пожаров. Ты думаешь о том же, о чем и я? Вероятно, Ирочка в своей комнатушке уронила свечку, а та ну крайне удачно угодила на фотографии с документами. Фрр! Усе и погорело. Но само здание никогда не страдало от огня, документация жива. Жильцы в доме менялись быстро, прописывались – выписывались, одна комната могла за год трех владельцев сменить, но в бумагах порядок. Ирина въехала без детей, перекантовалась в общаге около двенадцати месяцев и выехала одна. В собственные хоромы, приобретенные за наличные деньги, оформилась вместе с двухгодовалой Екатериной, чьей матерью является с тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Все. Если тебе что еще понадобится, звякни завтра. Ночью лучше спать, даже тем, чьи шкафы забиты скелетами.
Я никак не отреагировала на его слова, положила телефон в карман и мгновенно была атакована Катей, которая хотела узнать, что рассказал Собачкин. Я постаралась обойти острые углы.