Стук лопаты доносился слева, между стеной домика и скалой.
Она, оторвавшись от дверной притолоки, двинулась влево. И точно, она не ослышалась: какой-то мужчина в клетчатой рубашке копал яму метрах в пяти от домика. На звук ее шагов он обернулся. У него оказалась неопрятная черная борода с проседью; блеклые, словно застиранная майка, глаза настороженно блеснули из-под нависших век.
– Ты жива? – удивился он.
Она хотела ответить, как вдруг почувствовала сильную тошноту. Справиться с ней не было никаких сил, и ее вырвало тут же, у домика.
– Мерд! Обгадила мне всю стенку! – в сердцах выругался мужчина, обнажив редкие подгнившие зубы.
– Дайте воды… сильвуплэ… – произнесла она и тут поняла, что говорит с ним по-французски… по той причине, что он говорил с ней по-французски же!
«Я во Франции… Ну да, конечно! Я приехала сюда… к… к друзьям…»
Вспомнить, к каким таким друзьям, она не смогла.
– Пардон… Я очень сожалею… Мне плохо… Мне нужно попить воды… У вас есть вода?
– Так ты жива, получается!.. – с досадой повторил мужичок. Затем достал из кармана старых грязных джинсов, висевших мешком на его худосочном заду, мобильный и принялся набирать номер. – Ты в дом иди, – оторвался он от телефона, – там несколько бутылок на полу. Иди, иди! – Он замахал в ее сторону рукой, словно хотел подтолкнуть к дому.
Вода! Она повернулась и стала проделывать обратный путь – всего несколько шагов, но таких трудных… Боль плескалась в черепной коробке, словно там кто-то кипятил котелок на костре.
«Что такое? – услышала она, как заговорил мужичок в трубку. – Мы так не договаривались, чтоб живую закапывать!»
Ей показалось, что это смешная шутка. Вернее, шутка плоская и совсем не в ее вкусе, но мужичку она должна казаться смешной – иначе зачем бы он так острил?
Доковыляв до бутылки, она принялась жадно пить и оторвалась только тогда, когда мужичок появился на пороге.
– Вот что, – произнес он деловито, поставив лопату у двери, – живой я закапывать тебя не стану. Я же не садист какой-нибудь! Так что давай я тебя сначала убью!
Она не поверила своим ушам. Сказанное мужичком было столь нелепо и столь дико, что ее разум отказывался принять его слова всерьез. Это просто очень глупая и непонятная шутка…
Та часть мозга, которая еще функционировала, несмотря на оглушающую боль, вдруг строго и сухо проинформировала: шуток тут никто не шутит. Этот мужик хочет ее убить… перед тем как закопать! И яма уже почти готова… Яма, могила – для нее!