Издалека все платья выглядели потрясающе, но стоило к ним приблизиться, как вся их красота пропадала. Грубо сшитые из самых дешевых тканей, наряды невест смотрелись отвратительно. На ощупь они были еще хуже – стеклянные, как называла вещи из подобных тканей мама. Имелись в продаже, конечно, и платья из качественных материалов, но они продавались в элитных салонах и стоили слишком дорого. Вика уже смирилась с мыслью, что ей придется выходить замуж в тюлевой занавеске, и она пыталась найти занавеску попривлекательнее. В салон «Аврора» Вика зашла случайно. По стильно оформленной витрине она решила, что здешние платья ей не по карману. У входа ее встретила приветливая продавец-консультант. Она поинтересовалась, какое платье хотела бы Вика. Вика описала ей свою мечту: в испанском стиле, приталенное, цвета шампанского, с непышной юбкой в пол, украшенное розами. Она ничуть не сомневалась, что такого платья просто нет на свете, а если и бывает, то за бешеные деньги. Девушка записала ее пожелание и куда-то ушла, предложив Вике пока посмотреть каталоги.
Оказалось, что ничего невозможного нет и кажущееся недостижимым получить куда проще, чем предполагалось. Такого платья в наличии не имелось, но его можно было заказать. «Есть такой вариант», – сказала продавец, показывая рисунок. Вика ахнула: это было то, почти то, что она хотела, только еще лучше! И стоимость его оказалась вполне божеской.
– Только, скорее всего, его придется укорачивать, так как все платья шьются с максимально длинными подолами. Подгонка по фигуре у нас бесплатная, – заверила ее продавец. – Вам нравится?
Конечно же, нравится! Это была любовь с первого взгляда: облегающий крой, подчеркивающий тонкий стан, оригинальная драпировка лифа, украшенного пепельными розами, летящая юбка, как она и хотела, до пят. Вика себя так и представила – с распушенными волосами, куда вплетены алые розы, и в руках – алый букет.
Постепенно Анета оттаяла душой и почти совсем успокоилась. Она умела шить, и ее взяли на швейную фабрику. Работа была тяжелой, монотонной – приходилось стачивать детали одежды. Она не всегда знала, что именно шьет – брюки ли, пальто, детали поступали к ней бесконечным потоком, и она все строчила, строчила, строчила… Под конец дня у нее болела спина и слезились от напряжения глаза. Как ни странно, эта монотонность пошла ей на пользу. Анета, сидя за работой, словно проваливалась в нирвану и оказывалась где-то в потустороннем мире. Тревога и черные мысли, мучившие, точившие ее изнутри, утекали из ее сознания, оставляя вместо себя пустоту. Сил оставалось лишь на то, чтобы добраться до дома, приготовить ужин и уснуть глубоким сном. После двух лет такой жизни в ее душе все перевернулось и встало на свои места, но уже в другом порядке. Тряпки, моды, променады – все, что с такой естественностью составляло ее жизнь, теперь казалось ей чем-то призрачным, недоступным, чужим и поэтому безразличным. Анету больше не волновало отсутствие новых туфель и платьев – есть во что одеться, и ладно. Главное, имеется свой угол, и сын здоров и накормлен. Появилось счастье, которое она раньше не ценила и даже не замечала, – это когда ты ложишься в постель, вытягиваешь уставшее за день тело и ощущаешь настоящее, безусловное удовольствие от жизни. Оно длится недолго, всего несколько минут, пока ты не уснешь, потому что потом сразу нужно открывать глаза и идти на работу. Но эти драгоценные минуты принадлежали только ей.