- Вот и отлились кошке мышкины слезы. – Злорадствовали злые
языки: - Наконец они нюхнут той жизни, которой заставляли жить
нас.
Однако, подобные перестановки были лишь началом. И если вначале
были затронуты лишь военные, то затем все докатилось и до обычных
людей Поднебесной.
Цао считал, что все произошло из-за попустительства и злых
намерений на самом верху. Слова очень часто остаются лишь словами.
Тем более слова политиков.
Первой ласточкой неприятностей стало предписание, заставляющее
жителей Поднебесной указывать цель перемещения из города. Затем
больше. Закон о занятости обязал жителей Поднебесной в кратчайшие
сроки обзавестись официальным местом работы. В случае нарушения,
власть обязалась сама найти для не успевших рабочие места.
Учитывая же, такую маленькую деталь как-то, что лишь немногие из
предприятий Поднебесной имели разрешенный статус… Да и срок был
найден минимальный: всего лишь два дня.
Надо ли говорить, что большинство из обычных людей не успели
этого сделать?
Власти же, «искренне» сокрушаясь, взяли на себя заботу об этих
заблудших овцах. Удивительное совпадение, но перед этим были
открыты вполне себе официальные заводы по производству патронов и
брони, имеющие разрешения.
Конечно, если ты каким-то образом успел и сумел туда устроиться
за два дня, то честь тебе и хвала. Условия там были не райские, но
более-менее приемлемые.
Но вот для тех же кто не успел был совсем другой график
распорядка и работы. Так, тихой сапой треть жителей ранее
свободного поселения оказались на положении толи рабов, толи
долговых батраков.
При этом, любой бунт мгновенно и жестко пресекался. Поэтому
столь вопиющий факт нарушения прав человека прошел почти бескровно.
Да и кто вообще беспокоился по этому поводу? Жители Поднебесной в
глазах Нью-лэндовцев были предателями, можно даже сказать,
мятежниками.
Солдатам также жилось невероятно тяжело. Тихой сапой они попали
в эдакие штрафные роты, которые отправлялись в самые тяжелые и
неприятные места. Таким образом власть людей экономила численность
«правильных» людей и контролировала «неправильных».
Цао Джинхей яростно сплюнул, прошипев ругательства на китайском.
Подобное не одобрялось. Любые разговоры на ином языке, кроме
английского, тут же пресекались полицейскими.
Полиция, это была совершенно новая структура, которая, как и
своя предшественница, странным образом имела обязанности по
предотвращению преступлений и слежением за порядком на улицах, так
и слежение за инакомыслящими.