Впрочем, неподалеку болталось еще одно ржавое корыто. Как и баржу, его тащило в море. Проявлялись очертания списанного торпедного катера.
– «Неустрашимый»… – потрясенно прошептал Серега.
– Устрашили, мать его так! – Федорчук надрывно захохотал.
Парней охватывало какое-то липкое оцепенение. Вроде бы живы, но муторно на душе, страшно. Судно монотонно качалось, волны перехлестывали через борт, заливали палубу, вступали в «ледовую» реакцию с коркой снега. Какое-то время теплилась надежда, что все изменится, волны прибьют баржу обратно к берегу, но этого не происходило. Земля отдалялась с катастрофической скоростью. Электрические огоньки уже не мигали, скалы превращались в еле видимую пунктирную линию.
– Вот это да! – выразил всеобщее настроение Полонский. – Это получается, что мы из армии дезертировали?..
– Глупости не говори, – резко перебил его сержант. – Мы потерпели бедствие, что тут непонятного? Далеко не унесет, нас найдут. Уже утром, это же элементарно! Вот кончится буря, объявят масштабные поиски. Советские люди друг друга в беде не оставляют, зарубите на носу.
– А до утра?.. – вздрогнул Серега.
– Рация! – Ахмет хлопнул себя по ушанке. – В кубрике переносная рация!
Настало время покинуть спасительную рубку. Солдаты по одному выбирались на улицу. Неистовствовал ветер, потоки воды обливали с ног до головы. Скатывались с лестницы, мертвой хваткой вцепляясь в перила, ныряли на нижнюю палубу. Вырвало «сухопутного» Серегу, и все, что он наделал, тут же смыло волной.
Задыхаясь, кашляя, солдаты ввалились в кубрик. Горючее иссякло, замолк генератор, подающий напряжение на лампы, и на нижней палубе воцарилась глухая темень. Где-то были фонари и свечи. Даже здесь под ногами хлюпала вода. Она просачивалась через болтающуюся дверь.
Свечи нашлись недалеко от вешалки, где караульные и члены команды оставляли верхнюю одежду. Там имелся железный шкафчик, прибитый к стене. Его содержимое не пострадало. В шкафу хранились свечи, небольшой запас спичек, хозяйственное мыло. Несколько свечей закрепили в кронштейнах на стене. Бойцам оставалось лишь гадать, для чего они предназначались изначально.
Зыбкий свет озарил мерно покачивающийся кубрик, в котором царил форменный беспорядок. Стол зажало между буржуйкой и стеной, но ни то ни другое не пострадало. Печку залило водой, ощущался запах дыма. По полу разбросаны дрова, уголь, перевернутые табуретки, посуда, консервные банки, вещевые мешки. Пара автоматов устояла в пирамиде, остальные вывалились, мокли в воде. Плавали подсумки с запасными магазинами. Кисли сброшенные с нар матрасы.