Я верю, что зло внутри нас должно быть наказано во имя будущего и во имя добра. Я верю, что с ним можно и нужно бороться. Но мне грустно от мысли, что все это длится несколько тысячелетий и лишь сравнительно недавно мы едва-едва приблизились к подобию справедливого регулирования. Мне грустно признавать, что несмотря на смысловой парадокс словосочетания «насилие во имя добра», это все еще самый действенный метод. Особенно, когда речь идет о тех, кто носит в своем генотипе бомбу замедленного действия.
***
С первым вызовом мне удалась справиться за 19 минут. Это не рекорд, конечно же. А вот второй заставил повозиться. Он был просто огромный – килограмм 110 весом. Волосатый, и, скорее всего, вонючий, – зажим для носа позволил мне остаться в счастливом неведении. Определенные привычки и образ жизни всегда сопровождаются набором «спутников», образуя устойчивые связки – большинство эрпэшников окраин неопрятные, не бритые, с отвратительной сальной кожей, грязью под ногтями на огрубевших пальцах и устойчивым запахом изо рта. Может быть, если их отмыть, побрить и переодеть они станут похожими на обычных людей из города, но в естественном своем состоянии они вселяют в меня настоящее отвращение, хоть я стараюсь относиться к ним нейтрально, согласно уставу. Без неоправданной жестокости и вежливо, если приходится вступать в вербальный или зрительный контакт.
Сегодняшний боров не успел меня заметить: мне удалось пальнуть в него нейробоем со стороны спины. Если сделать это с более близкого расстояния, можно успеть подскочить и уложить падающее тело на спину, но в этот раз огромный кусок пахучей плоти неуклюже рухнул вперед и немного набок. Вблизи оказалось, что у него открыты глаза. Такое иногда случается.
Мой самый первый «пациент» вырубился вот так, с широко открытыми глазами. Дождь лил как из ведра, мне нужно было сначала затащить его под навес, и пока мы это делали вдвоем с Хоффом, меня не оставляла надежда что глаза все-таки закроются через какое-то время. В конце концов, пришлось работать так, под пристальным взглядом этого молодого паренька, лет, наверное, двадцати с небольшим, почти такого же, как я в то время. Капрал Хофф, мой наставник и напарник в течение стажировки, все время шутил, мол, некоторые любят наблюдать за нами, что с них взять, извращенцев, такая у них природа, отца их так и растак.