Сейчас в зале совета Родион увидел представителей самых разных областей многотрудной чародейско-целительской практики. Вдоволь насмотревшись на обращенные к нему лица, он спокойно и вежливо поздоровался:
– Добрый вечер, дамы и господа!
Кошарский легко подскочил со своего места и с широкой улыбкой двинулся навстречу:
– Добрый вечер, господин Березин! Наконец-то мы можем лицезреть вас в нашем обществе! Не чаяли уже свидеться с вами.
Обойдя ряд кресел, он торопливо подошел к Родиону и протянул ему руку с весьма доброжелательным выражением.
– Прошу прощения, – жестко сказал Родион и убрал обе руки за спину.
Кошарский еще несколько секунд держал руку протянутой, словно все еще ждал ответного жеста от Родиона, потом опустил ее и немного удивленно осведомился:
– А что ж так, господин Березин?
– Еще раз прошу прощения, но я никогда не подаю руки. Никому. Даже близким друзьям, – отрезал Родион. – Возможно, моя привычка кому-то не нравится, но я ни для кого не делаю исключений.
– Вот как… – Кошарский казался несколько озадаченным, но потом снова улыбнулся: – Что ж, присаживайтесь.
Он обернулся к худосочному юнцу, что скромно сидел в крайнем кресле:
– Марьян, будь добр, дружок, поухаживай за нашими гостями.
Парень встал и, подойдя к свободному креслу, стоящему чуть в стороне, толчками провез его по полу и развернул так, что севший в него оказывался лицом к лицу со всеми присутствующими сразу.
– Пожалуйста, – произнес парень тихим вкрадчивым голосом.
Родион поддернул длинное пальто и решительно сел в предложенное кресло.
Егор шагнул вперед и встал за спинкой.
– Марьян, и стул для спутника господина Березина… – сказал Кошарский, но Родион поднял руку:
– Не беспокойтесь, стул не нужен. Мой спутник не сядет.
– Если вы настаиваете, чтобы ваш сопровождающий находился за вашей спиной, он вполне может там и посидеть, – улыбнулся Кошарский.
Тем временем Марьян принес откуда-то из темного угла неплохой удобный стул и поставил его рядом с Егором:
– Прошу вас…
– Спасибо, – ответил за Егора Родион. – Но он не сядет.
Пусть Егорка постоит, так ему же самому будет спокойнее, а то он вечно боится однажды совершить оплошность.
– Вы держите своего телохранителя в ежовых рукавицах, – покачал головой Кошарский, бросив на Егора сочувственный взгляд. – Это не всегда уместно.