Он все еще помнил вкус настоящего кофе из тех, домуравейниковых дней. Девятнадцать, вспомнилось ему, я как раз поступил в колледж и начал пить кофе вместо всякого детского кефира. Передо мной расстилались перспективы… и вдруг все это.
Но, как сказал бы Толбот Янси, хмурясь или сияя, что уж больше бы подходило к случаю, «во всяком случае, никто нас не испепелил, как мы того ожидали. И все потому, что у нас был целый год, чтобы закопаться под землю, мы не должны об этом забывать». Вот Николас и не забывал; стоя у плиты, разогревая вчерашний искусственный кофе, он думал, что мог бы сгореть еще пятнадцать лет тому назад, либо вся холинестераза его организма была бы уничтожена жутким американским нервным газом, самым худшим изо всех видов оружия, какие только могли придумать сбрендившие идиоты, сидевшие когда-то в Вашингтоне, округ Колумбия, в избытке обеспеченные противоядиями и атропином и потому не боявшиеся… не боявшиеся нервного газа, произведенного в Западной Индиане на Ньюпортском химическом заводе. Впрочем, от советских ракет противоядия никак не защищали. И Николас все это понимал и радовался тому, что он еще жив и может пить псевдокофейную бурду при всей ее редкой горечи.
– Я всё, – сказал Стью, открывая дверь ванной.
Николас поспешил сменить его, но как раз в это время в наружную дверь постучали. Подчиняясь необходимости, порожденной его выборным постом, Николас открыл дверь в коридор и увидел перед собою группу, которую он называл про себя комитетом. Йоргенсон, Халлер и Фландерз, всегдашние активисты, а за ними Петерсон, Гранди, Мартино, Джиллер и Христенсон, их сторонники. Николас обреченно вздохнул и впустил их.
Почти без звука – им хватило ума хоть на это – комитетчики вошли друг за другом в гнездо, где сразу же стало тесно. Как только дверь за ними закрылась, Йоргенсон сказал:
– Так вот, президент, что мы решили. Мы сидели ночью до четырех, обсуждая все это дело.
Он говорил тихо, жестко и очень решительно.
– Какое дело? – спросил Николас, хотя он и так догадался.
– Мы устраним политкома, этого Нанса. Инсценируем драку на двадцатом этаже, пробраться туда очень трудно, потому что по пути везде навалены ящики с деталями оловяшек. Чтобы подняться и нас там разнять, ему потребуется не менее получаса. И это даст тебе время. Время, в котором ты будешь нуждаться.