Помещение представляло собой хорошо обставленный кабинет ярдов восьми в глубину. В его противоположном конце в кресле за письменным столом, откинув на спинку голову, полулежал человек с опущенными веками и полуоткрытым ртом. Его волосы, лоб и щеки были мокрыми, шелковая сорочка расстегнута. Пиджак и галстук валялись на стуле рядом.
В комнате находились еще два человека: средних лет мужчина с красивой седеющей шевелюрой и какая-то молодая дама с мокрым полотенцем в руках. Видимо, это они до нашего прихода пытались оказать несчастному первую помощь.
Я попробовал пульс… он не прощупывался. Наиболее вероятен, конечно, был сердечный приступ, и я немедленно распорядился составить несколько стульев и кресел в ряд, чтобы положить на них больного. После этого я расстегнул его сорочку еще на несколько пуговиц и начал активный массаж грудной клетки в области сердца, приказав придерживать голову, чтобы язык, западая, не препятствовал дыханию.
Слава богу, я неплохо владел сердечным массажем. Впрочем, кроме чисто технических навыков здесь нужны и немалые физические усилия.
Уже через три минуты пот выступил у меня на лбу и заболели кистевые мышцы. Никто не нарушал тишины, и я внимательно вслушивался в ожидании тех характерных горловых хрипов, которые обозначивают восстановление дыхания и активизацию сердечной работы. Еще через минуту меня кольнула паническая мысль, что помощь не действует, но я тут же подумал, что сердце несчастного, возможно, еще сохраняет хотя бы малую способность к движению и жизни, и значит, нужно заставить его заработать! Забыв про ноющие мышцы и пот, который уже стекал по вискам, я удвоил усилия и тут услышал тихий голос Пэро:
– Остановитесь, мой друг. К сожалению, вы делаете бесполезную работу, и делаете ее уже давно.
Этот тихий голос вдруг лишил меня сил и решимости и тут же вызвал естественную досаду.
– Да что же, Пэро, вы вмешиваетесь! – не сумев сдержаться, начал я.
– Увы, мой друг, – перебил он, не дав развернуться моему протесту, – ваш пациент был мертв уже тогда, когда мы вошли. Сожалею, что вынужден сообщить эту скорбную весть родственникам и друзьям покойного.
– Черт возьми! – воскликнула молодая особа. – Да кто вы такой, чтобы сообщать нам об этом, и как вы можете это знать?
Мне показалось, что в ее выговоре проступал иностранный акцент.