– За все ответишь, – прошипел Гоша, хватая пленницу за подбородок.
– Не прикасайся ко мне! – закричала она и умолкла, увидев у самых глаз блестящий кончик ножа.
Можно было рассмотреть мельчайшие царапинки и зазубринки на его лезвии. Наверное, им не раз вспарывали консервные банки. И человеческие животы, которые, конечно же, несравненно мягче. Наташа представила себе, как плоская полоска стали вонзается в нее, и вздрогнула, почти физически ощутив холодное острие в сердце.
– Не дергайся, – ухмыльнулся Чук, приобнимая ее за плечи. – А то приедешь к боссу слепая. – Кончик ножа прикоснулся к верхнему веку, заставляя его открыться шире. – Ты ведь не хочешь лишиться глазок? Или носика? Или ушек?
Острие поочередно кольнуло переносицу и мочку уха.
– Нет, – пролепетала Наташа. От страха она впала в полуобморочный ступор. О том, чтобы звать на помощь, она даже не помышляла. Голос пропал, а нож, маячивший перед глазами, отбивал охоту спорить и сопротивляться.
По радио пела Мадонна. В зеркале, подвешенном над лобовым стеклом, маячили немигающие глаза Гека.
– Как насчет минета? – спросил он, косясь на заднее сиденье, где сидела Наташа, зажатая между двумя парнями. – Ты ведь не против?
Приятели зашевелились, предвкушая удовольствие. Чук расстегнул штаны, демонстрируя свое мужское достоинство. Гоша поспешил последовать примеру приятеля. Наташу замутило от запаха мочи.
– Режь! – взвизгнула она, готовая умереть, лишь бы не подвергнуться унижению. – Режь, коли, убивай! Сволочь! Все вы сволочи! Попробуйте только!
Она и сама не ожидала от себя такой отваги. Похитители тоже. Гек сплюнул в открытое окно. Гоша и Чук неохотно застегнул молнию на джинсах. Потом Чук извлек откуда-то плотный черный пакет и вздохнул:
– Ну, на нет и минета нет. Подставляй голову.
Наташа отшатнулась:
– Зачем?
– Чтоб по сторонам не пялилась, – рявкнул Гек, прибавляя газу.
Пакет с шуршанием налез на голову Наташи. Стало темно и душно. В горле набух комок, икры ног начали сводить судороги. Ломка возвращалась. Но сегодня Наташа охотно согласилась выдержать без наркотиков хоть всю оставшуюся жизнь, лишь бы оказаться где-нибудь далеко-далеко от подручных Соловьева. Неужели по прошествии нескольких месяцев он решил отомстить за смерть брата? Тогда все, конец. Никто Наташу не спасет, никто ей не поможет.