Лондон, 22 декабря 188* года. Вчерашняя ночь.
Небо медленно выцветало, будто черная ткань, замоченная в щелоке.
– Ну, как ты могла перепутать время восхода? – бубнила Берта, хмурясь так, словно пыталась задержать солнце усилием воли.
Вопреки всем ее стараниям, светило как ни в чем не бывало карабкалось на небосклон.
Виконтесса выдержала трагическую паузу, а когда обернулась к подруге, то сияла всей палитрой праведного гнева:
– Ах, я! Ах, значит, я во всем виновата! Как будто бы я знала, какое тут время. Нет уж, это ты не позаботилась сообщить мне, что в Лондоне рассвет на сорок минут раньше. Конечно, проще во всем обвинить бедную Гизелу!
И демонстративно вздернула подбородок. Она начинала злиться, а это обычно ни к чему хорошему не приводило.
Неужели их путешествие никогда не закончится? Обе девушки с ног валились от усталости.
Париж они покинула без пятнадцати восемь прошлым вечером, добрались до Кале, оттуда на пароходе до Дувра и курьерским поездом до Лондона. На перрон станции Виктория они ступили в 6 утра и в промозглой мгле долго искали свой багаж. Одной трети не досчитались, включая и двухместный дорожный гроб. Пока суть да дело, минул еще час. А потом выяснилось, что в Лондоне, оказывается, солнце восходит почти что в 8. Хотя Берта и наказала подруге следить за временем, но впопыхах забыла упомянуть об этом досадном обстоятельстве.
– Между прочим, я паковала чемоданы, – парировала фроляйн Штайнберг.
Хорошо хоть не уточнила, что сбор чемоданов по ее понятиям включал в себя сортировку вещей на «полезные» и «всякую дрянь». Причем к последним относилось все от помады до новых шляпок с вуалью. К первым – темные платья и практичное нижнее белье без кружев.
– Ах, чемодааааны! – нежно проворковала Гизела, в голосе которой зарождалось цунами. – Чемоданы, значит. И что же ты туда положила, позволь спросить? Хотя погоди, не отвечай! Дай угадаю: платья, устаревшие тридцать лет назад? Черные, серые и темно-коричневые, в которых любая женщина похожа на продавщицу в трауре? Или шляпки? Нет, конечно, ты взяла шляпки. Ха! Лучше бы не брала. Никому в голову не придет такое надеть. По крайней мере, добровольно. Да у тебя каждый чепчик похож на ведро для угля!
– А тебе дай волю, ты б и на саван рюшки пришила, – не выдержала Берта, – и на гроб наш дорожный аппликацию наклеила. Не только снаружи, но и изнутри.