Кстати, надо упомянуть о таком местном понятии, как «слово». На
здешнем это звучит – «оррэт». Наемник, поступающий на службу,
не произносит никаких клятв. Он подходит к нанимателю и, держа свое
оружие перед собой, произносит: «Оррэт!» Это значит, что он дает
слово служить и быть верным своему господину. Если господин не
нуждается в наемнике, он платит ему причитающееся и произносит: «Ду
фриэт!» Мол, ты свободен от своего слова и можешь топать, куда тебе
заблагорассудится.
– Чтобы попасть в эту охрану, надо было понравиться не
только начальнику стражи, но и жене виернорра. Она сама отбирала
воинов, которые охраняли их семью. Вы ведь понимаете, Серж… Иногда
нужно быть не бойцом, а сладкоголосой птицей и нежным жеребцом. Я
так не умею. В общем, она меня невзлюбила. В северянах никогда не
было этого южного лоска, который так нравится женщинам. По ее
словам, мы слишком грубы и неотесанны.
– Ну да, конечно. Догнал, завалил – твоя!
– Что? – не понял Рэйнар.
– Да это я так. В общем, пришелся ты не ко двору.
– Да, именно так.
– Не переживай.
– Слава богам! Я особо не переживаю, – отмахнулся
он. – Были бы руки целы и голова на месте, а остальное
приложится.
– Жизнь при дворе слишком скучна для настоящего воина.
– Да. Но там есть служанки. Эдакие. – Он изобразил
руками формы дворцовых служанок, и мы дружно расхохотались.
– Ладно, Рэйнар, давай спать. До ближайших служанок еще два
дня пути. Ты отдыхай, я посижу немного.
– Вы просто как наши северные совы! Любите ночное
время, – усмехнулся парень. После этого он ушел в развалины и,
завернувшись в свой зияющий прорехами плащ, уснул.
Да, солдатские привычки неизменны! И в этом мире, и в нашем.
Солдат спит, а служба идет.
Я немного посидел у потухающего костра, потом пристроился у
входа в дом, завернулся в плащ и задумался. Заснуть не боялся.
Рэйнар прав – я из тех, кого можно назвать совами. Легче
вообще не ложиться, чем подниматься на рассвете и хмуро смотреть на
окружающий мир, пока не выпьешь чашку кофе и не выкуришь сигарету.
А с сигаретами здесь труба… Нет табака. И картошки тоже нет…
Через несколько часов стемнело. Встал, потянулся и прошелся
вдоль развалин. Далеко не уходил, чтобы не влететь в какую-нибудь
яму, замаскированную местной флорой. Тучи разошлись, и в небе
показались три ночных светила. Как уже говорил – в этом мире
три луны. Самая большая – золотистого цвета. Рядом с
ней – красный карлик. Раза в три меньше, чем золотая. Еще
одна – нежно-розовая с причудливыми оранжевыми пятнами. Светят
ярко. Конечно, это не питерские белые ночи, но тоже прилично.