Потянулись однообразные и до ужаса скучные дни. Спать круглые
сутки — извините, но это не самый лучший способ убить время.
Разминался, чтобы мышцы не затекли, и стихи вспоминал. Странно, но
ни одного воспоминания из прошлого мира так и не пришло в голову.
Видимо, я так сроднился с этим миром, что прошлое превратилось в
какой-то глупый сон. Ловил себя на мысли, что даже думаю не на
русском, а на местном языке. Разве что матерился на богатом и
могучем. Да, есть все-таки вечные ценности, и русский мат — одна из
них. Как бы смешно это ни прозвучало.
Через пятнадцать дней погода перестала радовать наших бравых
мореходов. Ветер выл в снастях, а качка усиливалась с каждым днем.
Меня несколько раз так швырнуло в стену, что я чуть сознание не
потерял. Разыгралась погода не на шутку. Страшно? Да, признаюсь,
было страшно. До этого мне не доводилось попадать в такие
переделки, и этот шторм останется в памяти надолго.
Было бы легче, не будь я заперт в этом гробу. Зримая опасность
не так страшна. Когда ты ничего не видишь, а из-за грохота и не
слышишь, то поверьте мне на слово — приятного мало. Страшно. Каждая
волна, которая ударяла в борт, отзывалась во всем теле. Мало того
что швыряло, как котенка, так еще и дрожь била. Поверьте, это очень
страшно! Сначала слышишь завывание ветра и жалобный скрип мачты.
Потом, словно бог моря Хаббе вдыхает полной грудью, и через
мгновение на судно обрушивается очередная волна. Она заливает
палубу, врывается в каюты и трюм. Через два часа после начала
шторма у меня в каморке было воды по щиколотку.
Удар!
Меня швырнуло к двери, и если бы не кандалы, то вышиб бы ее к
черту. Браслеты врезались в запястья, разодрали кожу, но, слава
богам, удержали меня и спасли от удара. В темноте сложно уберечься
и не приложиться о какой-нибудь острый угол. Послышался крик, потом
завывание ветра и треск.
Еще волна…
Я ее чувствовал… Кожей, сердцем, всем ливером. Она рождалась
где-то там, далеко, но дрожь стихии обгоняла этот поток. Корабль
взлетал вверх и замирал на гребне волны. Словно от ужаса перед
бездной. И начиналось падение. Господи! Шелест. Страшный шелест,
который проносится вдоль бортов за несколько мгновений до
удара.
Удар!
Ох дьявол!
По невидимым в темноте ступеням хлестала вода. Кто-то выл, как
голодный оборотень. Нет, это ветер. Еще один удар, и я почти увидел
и почувствовал, с какой яростью волна била в шпигаты и заливала
палубу бурлящим потоком.