– Поверь, боги их встретят с улыбкой.
– Да, я знаю. Они были храбры.
Среди вернувшихся бойцов я заметил высокого мужчину лет сорока.
Слишком он высок для южанина. Да и русые волосы для тамошних
жителей большая редкость. Рядом с ним, не отходя ни на шаг,
переминался черноволосый парнишка – почти ребенок. Он
настороженно смотрел на всю эту кутерьму и вздрагивал от гномьих
криков.
– Мы нашли его к северо-востоку от Рохстьера, –
перехватив мой взгляд, сказал Сенчин.
– Кто это?
– Ты будешь удивлен, Серега, но это наш – русский.
– Хм… Как он там оказался?
– Как и большинство рабов – в общей связке, с
ошейником, – поморщился Олег. Он еще не забыл, как сам был
невольником в Баргэсе.
– Как его зовут?
– Лексио Эльвейра.
– Странное имя для русского.
– Нормальное, – отмахнулся наш корсар, – Алексей
Речкин.
– Смотри ты мне… – удивился я. – И кто же так
изящно перевел его имя? Ты говорил, что он не особо разговорчив, да
и знанием языка не блещет.
– В том-то и дело… – Сенчин презрительно
скривился. – Знаешь, кто его в рабство пристроил? Наши.
– Наши? Это какие именно «наши»?
– Земляне. Люди, которые попали на восточные земли Вархэса.
Кузнец из Варрагьюра о них рассказывал. Забыл?
– Которые на эльфийских землях обосновались и золотишком
промышляют?
– Они самые. Твари…
– Ладно, потом расскажешь. Иди, отдохни и готовься к
празднику.
– Да, пойду отмокну малость. Смою южную грязь. Чистая
одежда…
– Найдется. Я привез из Кларэнса. Слуги принесут.
– Лучше пришли служанку посмазливей, – хмыкнул Сенчин
и довольно оскалился.
– Иди уже… Вояка. И захвати с собой этого парня с ребенком.
Пусть в бане попарится. Лексио… Лексио Эльвейра. Придумают же.
Вечерело. Бархатные, сиреневые сумерки неторопливо опускались на
берег. Суматоха, вызванная возвращением наших парней, немного
улеглась, и люди готовились к празднику. На дворе манора горели
костры, на которых жарились аппетитные оленьи тушки. Сновали слуги
и служанки, таская кудахтающих кур. Кто-то из них ощипывал гусей,
потрошил рыбу. Вечная предпраздничная суета.
Уже смеркалось, когда на дворе зажгли факелы и началось
чествование вернувшихся воинов. Люди поднимали чаши, поминая павших
и отдавая должное их храбрости. Пенился в кружках коварный
руна-ретт и отливало рубином вино из Камбара. И все же, несмотря на
эту веселую и шумную многоголосицу, мне было немного тревожно.
Ладно, не обращайте внимания! Это не имеет отношения к празднику.
Дарре, друзья! Дарре!