– Я знаю, – отозвался Сифор.
– Спасибо тебе, сторонний человек, что помог сыну Аяртена, – подхватил другой.
Он шагнул вперед, чтобы забрать мальчика, но как-то нерешительно.
Раненый цеплялся за Сифора. Тот молча повернулся и зашагал к темному квадратному зданию Приюта.
– Мы должны доставить мальчика к отцу, – сказал другой синий, следуя за Сифором. – Отдай его нам, сторонний человек.
– Он попросил убежища, – ответил Сифор, не поворачивая головы и не замедляя шага.
Они посовещались шепотом, но ничего не предприняли – просто смотрели, как светящаяся сфера неспешно поднимается на холм, отбрасывая неправдоподобно огромную тень.
– Аж мороз по коже, – пробормотал один. – Мертвецы, вот они кто. Мертвецы.
– Их не поймешь. Подумать только – освещает себе дорогу шариком с мертвым воздухом и нагретой проволокой. Как наши предки-дикари. А вокруг ведь сколько угодно атомной энергии!
– Но известно же: они от нее отрекаются, как и от остального, когда умирают для мира.
– Подумать только, мальчишка попросил убежища! Со страху спятил, не иначе. Уж я бы ни в жизнь так не поступил.
– Юный Аятен всегда мне казался чуток странным.
– Отцу это не понравится. Совсем не понравится, особенно если учесть, что Амин укрылся в том же Приюте. Аяртен разгневается.
– Но это же не наша вина.
– Надо поскорее выставить оцепление. И доложить Аяртену.
И громилы синими тенями скользнули к своим флаерам.
Сифор отдал мальчишку двум братьям в серых одеяниях, уже державшим наготове носилки, и отправился в лазарет. По пути он столкнулся с Амином, выходившим в сопровождении охраны из оружейной. Сифор заметил в глазах разбойника алчный блеск.
– Занимательную вы тут собрали коллекцию, – сказал Амин. – Есть старые добрые модели, каких нынче не делают. И притом немало!
– Кто-то умирает в Приюте, – пояснил Сифор, – кто-то становится сторонним человеком. А кто-то уходит прочь безоружным.
Золотисто-рыжие брови Амина недоверчиво изогнулись. Он хотел было отпустить ироничное замечание, но тут заметил носилки.
Сифор махнул братьям, чтобы заходили в лазарет.
– Ты настроен поесть? В трапезной будет ужин, – сказал он.
Разбойник расхохотался, будто его развеселило само предположение, что он может быть не настроен поесть. Раненую руку Амина упрятали в повязку, а его походка снова стала по-кошачьи упругой. Сифор повел его по темному коридору в трапезную.