Адель танцевала превосходно, и председатель уездного суда окончательно завоевал ее сердце, ибо танцевал как «невинная девушка».
Музыка смолкла, и они вновь уединились на веранде.
– Что такое любовь? – спросила Адель, глядя на луну, словно ожидала ответа от небес.
– Взаимная симпатия душ, – прошептал адвокат, и голос его был похож на дуновение ветра.
– Но симпатия легко превращается в антипатию, такое бывает довольно часто, – отозвалась Адель.
– Значит, это не настоящая симпатия. Некоторые материалисты считают, что, не будь двух полов, не было бы любви; они осмеливаются утверждать, будто чувственная любовь сильнее всякой другой. Как это низко, по-скотски – видеть в любимом только пол.
– Не говорите мне о материалистах.
– Приходится! Чтобы вы поняли, насколько возвышенным будет мое чувство, если мне доведется кого-нибудь полюбить. Ей не обязательно быть красивой – красота преходяща. Для меня она будет товарищем, другом. Перед ней я не буду испытывать стеснения, как перед другими девушками. Я подойду к ней, как подхожу к вам, и спрошу: хотите стать моим другом на всю жизнь?
Спрошу без того замешательства, которое ощущает человек, открывающий свое сердце любимой, замешательства, которое он должен ощущать непременно, ибо помыслы его нечисты.
Адель с восхищением смотрела на молодого человека, схватившего ее за руку.
– Вы – идеальная натура, – сказала она, – и ваши слова идут точно из моего собственного сердца. Вы просите моей дружбы, если я правильно вас поняла. Вы получите ее, но сначала одно испытание. Сможете ли вы вытерпеть унижение, насмешки ради той, которая, как вы говорите, вам дорога?
– Смогу ли? Только прикажите!
Адель сняла с шеи цепочку из черненого золота с висящим на ней медальоном.
– Носите это как символ нашей дружбы.
– Хорошо, – ответил адвокат не очень уверенно, – но ведь тогда могут сказать, что мы помолвлены.
– И вы этого боитесь?
– Нет, если ты так хочешь! Ты хочешь?
– Да, Аксель! Хочу, потому что свет не допускает дружеских отношений между мужчиной и женщиной, свет настолько низок, что не верит в чистые отношения между людьми разных полов.
И адвокат надел свою цепь, свои оковы. Свет, насквозь материалистичный с глазу на глаз, присоединился к мнению подруг: она выходит замуж ради самого замужества, а он – чтобы заполучить ее. Свет даже грубо намекнул: он, мол, берет ее ради денег, поскольку сам заявил, что между ними нет столь низменного чувства, как любовь, а дружба никого не заставляет делить супружеское ложе.