Как выяснилось позднее, бой центурии Квинта с германским отрядом
увидел гонец, скакавший из легиона к переправе. Ему удалось
незамеченным проскользнуть мимо варваров, не сообразивших выставить
пост на дороге, гонец прискакал к мосту и привел пограничников.
Галлы перебили с сотню германцев, остальные убежали. Луций со
своими легионерами помогал преследовать врага, а после боя с
поклоном поднес префекту когорты массивное золотое ожерелье, снятое
с убитого вождя.
–
Золото оставь себе! – ответил тот, показав в улыбке белые зубы. –
Мы заберем оружие. Моим галлам платят мало, они не могут купить
себе хорошие мечи и доспехи. Здесь их много…
Хотя разгромили германцев галлы, вся слава досталась римлянам.
Поход Пятого легиона выдался не слишком удачным, германцы вовремя
заметили врага и убежали, успев сжечь свои дома, поэтому добычи не
было, пленных тоже. Следовало как-то оправдать неудачу, и
беспримерный бой центурии новобранцев с огромным отрядом германцев
хорошо ложился в текст победной реляции. Всем подчиненным Квинта
выдали по годовому жалованью, наиболее отличившимся вручили
позолоченные круглые медали с головой бога Марса для ношения на
панцире, а Луций заменил убитого опциона. Это был невиданный случай
(всего через полтора года службы, в восемнадцать лет!), но за Руфа
горячо ходатайствовал выживший центурион, который считал отца своим
спасителем, за него хлопотал и легат Пятого легиона. Наместник
провинции назначение утвердил. Он ведь сам доносил в Рим о
геройском сражении…
Через три года центурион Квинт уволился из легиона по выслуге лет,
и Луций Руф наследовал его должность. Он оказался самым молодым
центурионом не только в легионе, но и в провинции. Отец стал носить
посеребренный кованый панцирь, вместо кольчужного, и такие же
поножи. Это обошлось ему в половину годового жалованья. Для
центурии он устроил пирушку, но завтра, выстроив своих легионеров,
показал им суковатую палку из виноградной лозы, с которой
центурионы не расстаются, и пообещал, что любой, кто нарушит
дисциплину или будет нерадив, станет носить на своей спине следы от
лозы. Солдаты поняли. Вскоре центурия Луция стала лучшей в легионе.
А спустя три года, Секст Пульхр вызвал отца и предложил ему
должность префекта вспомогательной когорты – той самой,
галльской.