На протяжении девяти лет они делились секретами, говорили обо всем, доверяли друг другу и радость новых начинаний, и горечь утрат. Между ними было нечто большее, чем дружба, они были для Лиз семьей, и у нее с ними было гораздо больше общего, чем с кровными родственниками. Теперь ее подруги смотрели на нее с беспокойством и ожиданием.
Несколькими минутами раньше, когда она шла к бару, где они когда-то проводили свои беззаботные студенческие деньки, Лиз пыталась решить, что же скажет, когда подруги зададут этот неизбежный вопрос. Что она скажет им, когда она и себе-то не может сказать, что она чувствует по поводу этих новостей? Она хотела дать себе время, время поразмышлять над будущим, которое вдруг оказалось настолько отличным от того, что она планировала всего три месяца назад. Но сейчас, сидя рядом со своими друзьями, со своей приобретенной семьей, она знала, что время не изменит ее ответ.
С дрожащей улыбкой, которую на этот раз не получалось контролировать, Лиз сказала:
– Вы обе будете тетями.
– Что ты собираешься сказать Джулии? – мягко спросила Бренда.
– Я не собираюсь ей говорить вообще ничего, – резко ответила Лиз. Деликатная улыбка Бренды не дрогнула, но Лиз зарабатывала на жизнь тем, что читала скрытые эмоции через язык жестов, который, как правило, большинство людей упускают из вида. Она ответила чересчур едко, хотя Бренда ни в чем не была виновата.
– Извини, Брен. – Лиз сжала руку Бренды, а потом отпустила руки обеих подруг. Она откинулась назад со вздохом. – Я сегодня нервная. Прости.
– Ничего. Тебе можно, – сказала Бренда.
– Я тебе скажу, что надо сказать этой несчастной двуличной сволочи! – вскипела Кэндис. – Скажи ей, чтобы она садилась на следующий поезд до Хобокена, или откуда там она приехала, и забирала свою маленькую подружку-аспирантку вместе с собой!
– Она из Хакенсака, – уточнила Лиз, – и так как Джулия только что получила должность, она вряд ли собирается переезжать в ближайшее время.
– Может, мы сможем добиться того, чтобы ее уволили? – сказала Кэндис, подаваясь вперед, глаза ее яростно мерцали. – Нет какого-нибудь правила, запрещающего спать со своими аспирантками?
– Кэндис, – перебила ее Брен, – может, сейчас мы отпразднуем ту новость, о которой нам сообщила Лиз, а планы мести обсудим попозже?