Вторым событием, последовавшим почти сразу же за первым, была тяжелейшая медвежья болезнь, настигшая всех участников банкета. Уйти из порученного им для защиты места стражники не могли, обстрел башни из луков издали продолжался… Прочно оккупировавший место общего пользования в одном из домов Азова Срачкороб мог считать, что отомщён в полной мере. Переоценившие свою удачу стражники, вся десятка, хлебнули позора от его выходки куда больше, чем он от их старательности.
Когда следующая смена стражников пришла к башне, войти в неё они не смогли. Из-за жуткой вони, пропитавшей все её помещения. Хотя вещественные следы своего позора незадачливые обжоры успели убрать, с запахом ещё несколько недель поделать ничего не могли. Не спасали от вони ни окуривания, ни разливание в помещениях дорогущих ароматических жидкостей. От башни упорно несло дерьмом. Срачкороб в который раз оправдал свою кличку.
Дела ракетные
Азов, 12 кресника 7146 года от с.м. (21 июня 1637 года от Р. Х.)[8] Аркадий вернулся после очередного испытания ракет, проводившегося в этот раз в присутствии гораздо меньшего количества любопытных. Да и не рвались казаки на это действо. Благоразумно опасались испытывать лишний раз крепость своих нервов, слушая звуки «изделий» Генерального Конструктора Срачкороба, как про себя с некоторой долей иронии именовал местного «Кибальчича» попаданец. Оно и к лучшему оказалось, что уж тут кривить душой – провал, другого слова не подобрать! Лететь в нужном направлении ракеты упорно не желали, на траектории вели себя самым непредсказуемым образом. Одна так вообще – задумчиво пошипела на направляющем станке, лениво разогналась, потом искристый хвост дыма, вырывающийся из сопла, пропал, и эта тварь шлёпнулась метрах в тридцати от стартовой позиции!
Естественно, настроение было отвратным, обычные подначки и шуточки попавших-таки на испытания казачков вызвали желание послать их по известному адресу, но уже не просто так, а с выдумкой и от всего сердца! Но всему нужно знать границы, могли и не так понять, а уж слово и дело у местных никогда друг от друга далеко не расходились. Поэтому Аркадий неимоверным усилием воли сдержал внутри себя все просившиеся на язык эпитеты, метафоры и остальные изыски великого и могучего и только предложил сворачиваться и возвращаться в лагерь. «Нужен тайм-аут», – заявил он, нимало не заботясь, как остальные будут понимать очередной словесный анахронизм. Собрали причиндалы, погрузились и не спеша двинулись каждый по своим делам.