– А ну-ка, разорви мне этого типа, как старую газету, разорви его в клочья и пусти к чертям по ветру, понял?
– Я понял, мистер Маккелви.
– Ну так чего ты ждешь, последней розы лета?
Томми шагнул ко мне. Я вынул из ящика стола «люгер» и навел на исполинскую тушу.
– Стой, Томас, или сейчас тут будет больше красного, чем на всех футболках стенфордской команды!
– Э, – сказал мистер Маккелви, – откуда у тебя эта штука?
– Сыщик без машинки все равно что кот с презервативом. Или часы без стрелок.
– Билейн, – сказал Маккелви, – ты чушь порешь.
– Мне уже говорили. А теперь скажи своему парню «тпру», или я проделаю в нем такое окошко, что арбуз пройдет!
– Томми, – сказал Маккелви, – отойди назад и встань передо мной.
Томми повиновался. Теперь надо было решить, что с ними делать. Это было непросто. В Оксфорде мне стипендию не платили. Биологию я проспал и в математике не отличался. Но до сих пор умудрялся остаться в живых.
Кажется.
А пока что я сдал себе некоего туза из некоей заряженной колоды. Ход был за мной. Сейчас или никогда. Приближался сентябрь. Вороны держали совет. Солнце исходило кровью.
– А ну-ка, Томми, – сказал я, – на четвереньки! Живо!
Он посмотрел на меня так, как будто не очень хорошо слышал.
Я холодно улыбнулся ему и щелкнул предохранителем.
Томми был глуп, но не окончательно.
Он упал на четвереньки, встряхнув весь шестой этаж, как землетрясение в 5,9 балла. Мой фальшивый Дали упал на пол. Тот, что с подтаявшими часами.
Глыбясь как Большой каньон, Томми глядел на меня снизу.
– А теперь, Томми, – сказал я, – ты будешь слоном, а Маккелви будет погонщиком!
– А? – сказал Томми.
Я посмотрел на Маккелви.
– Давай-давай! Залезай!
– Билейн, ты спятил?
– Как знать? Безумие относительно. Кто определяет норму?
– Я не знаю, – сказал Маккелви.
– Залезай давай!
– Ладно, ладно. Но у меня никогда не было таких неприятностей с должниками.
– Залезай, жопа!
Маккелви вскарабкался на Томми. Но свесить ноги ему было трудно. Он чуть вдоль не разорвался.
– Хорошо, – сказал я. – Теперь, Томми, ты слон, и ты повезешь Маккелви по коридору к лифту. Приступай!
Томми пополз из кабинета.
– Билейн, – сказал Маккелви, – я тебе отплачу. Клянусь лобком моей матери!
– Залупись еще раз, Маккелви, и я заткну твой член в мусоропровод!
Я открыл дверь, и Томми со своим погонщиком уполз из кабинета.