Лишь теперь повернулся назад. Лицо мужчины успело за это время стать землисто-серого цвета.
Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.
– Я что… дочку твою, что ли… – наконец нарушил молчание Кургузов.
– Тогда ты был бы уже мёртв.
– А так у меня что, есть шанс?
Сашка молчал, продолжая мрачно разглядывать своего визави.
– Но ведь тебе с рук это не сойдёт, – предпринял тот ещё попытку.
– Ошибаешься. Я много чему научился с момента нашей встречи.
Кургузов опять уставился на его лицо, мучительно морща лоб.
– Можешь не напрягаться. Это было давно. У меня были годы на тренировки. Судмедэкспертиза зафиксирует только остановку сердца по неизвестной причине. Мне давно хотелось проверить этот удар на практике, а не в теории. Так что выбирай.
– Между чем и чем? – пролепетал Кургузов.
Сашка достал из бардачка планшет, из него – листы бумаги и ручку.
– Пишешь признание на всё, что натворил один или в компании, подробно и чётко формулируя мысли, с датами и деталями. Напомнить некоторые?
– На пожизненное хочешь раскрутить?
– Я же сказал, что у тебя есть выбор. Можно всё закончить сейчас. Причём этот вариант лично меня устроит больше. Этот же вариант тебя ждёт, если в суде откажешься от показаний.
– Освободи руки, буду писать.
– Хватит тебе одной.
Сашка перещёлкнул наручники, освободив Кургузову правую руку, а левую пристегнув к дверце.
– Может, я левша, – проворчал тот.
– Ты правша, – спокойно ответил Сашка, подвинул планшет с бумагой и ручкой, сам вышел из машины.
Телефон снова зазвонил. Отец. Они редко разговаривали вот так, на расстоянии.
– Сын, Таня мне рассказала… Я хочу знать твои намерения.
– Они уже осуществляются.
Сашка на физическом уровне ощутил, как отец напрягся.
– Пап, он пишет признания, то, чего ты испугался, делать не пришлось.
– А ты бы… сделал?
Сашка вспомнил, как тряслась от ужаса Таня у него за спиной, представил, как несколько мужиков насиловали четырнадцатилетнюю девочку, сломали ей здоровье и жизнь и вышли на свободу через шесть лет… И других, кто не отважился заявить, не веря в справедливость…
– Да. А ты?
Теперь пришла очередь отца вспомнить, как держал за руку умирающего сына, глаза жены…
– Да…
– Значит, ему повезло.
Кургузов всё ещё писал, точно насобирал на пожизненное… Сашка сел на траву, прислонившись спиной к стволу берёзы. Поймал себя на мысли, что уже очень давно не был в лесу. Наверное, сейчас и грибы есть. Вдыхал ароматы наступающей осени… Вспомнил, что позавчера была годовщина смерти Таниной мамы. Ах ты ж… Она с малышом, наверное, и на кладбище ездила, ему не стала напоминать… Потом вернулся к своему «делу». Не хотелось оформлять Кургузова как явившегося с повинной. Добиться бы заявлений от его жертв… Однако он понимал, как тяжело будет родителям девочек снова окунаться в эту грязь и боль, не говоря уж о самих девочках… Для очистки совести всё-таки позвонил тем двум семьям, чьи координаты списал из дела Кургузова. Как и ожидал, услышал отказ и просьбу оставить их детей в покое… Хотя бы сообщил им, что насильник понесёт наказание. По его собственному делу срок давности уже истёк…