Тут мне только в голову пришло – сыск ведь дело затратное.
– Внедрение к преступникам нам также почти недоступно, не предусмотрено-с.
– А вербовка людей той среды?
– Это дело плохо очень поставлено. Нет специальной статьи расходов, требуется докладная записка начальству с объяснением необходимости выделить средства, потом примут решение, и ежели положительное – время-время, – досадуя, он махнул рукой.
– Ну-у, брат, – протянул дядя, – нескладно у вас.
– У нас, Андрей, как и по всей России.
– Одичали вы, дядя, совсем на чужбине!
И мы с Казанцевым засмеялись, а дядя снисходительно покивал головой:
– Да, братцы, многое из того, что у нас, у них давно невозможно, и главное – ничего нельзя делать как попало.
А через минуту, выпив со старым другом по рюмке Мартеля, рассказывал уже историю графа Строганова.
Казанцев, мне показалось, не очень заинтересовался подделками старых монет, но вдруг встрепенулся к концу рассказа с выражением беспокойства, брови его сдвинулись, глаза ушли вверх, чтоб окружающее не мешало думать.
Дядя тоже заметил.
Мы ожидали…
– Да-с, господа, скорее, убийство это никакого отношения к фальшивым монетам и не имеет, – начал, всё еще хмуря брови, Казанцев, – но рассказать об нём надо.
Он, сделав паузу, заговорил короткими фразами, языком служебного протокола.
– Художник двадцати семи лет. Жил в Кадашах, снимал мансардное помещение. Задушен веревкой, наброшенной сзади. Борьбы, пристав считает, не было. Произошло у входа на лестницу в мансардное помещение. Лестница пристроена к боковой стороне дома, больше она никуда не ведет.
Я легко себе представил такую конструкцию, имевшуюся у каждого третьего московского строения, особенно у домов деревянных, мещанско-купеческих.
– Прости, Митя, а давно ли убийство случилось?
– Забыл сказать, вот позавчера. Причина преступленья – грабеж. Рядом с убитым валялся его вывернутый пустой бумажник.
– Еще раз прости. У лестницы ты сказал…
– Да-да, – догадался докладчик, о чем досказать, – лестница крытая, вход к ней через дверь, замочек у которой был предварительно взломан. Художник вошел, а там поджидал грабитель.
– Стало быть, внутри за дверкой, – дядя кивком попросил продолжать.
– Хозяева дома, сами понимаете, за толстыми стенами ничего не слышали.
– А в котором, примерно, часу?
– Вечером… или поздним вечером, но не ночью – по мненью врача. А обнаружила утром женщина, убиравшая у него.