Мужчины были в строгих темных костюмах, женщины – тоже в темном и дорогом. Как показалось Дункану, не без некоторой демонстрации этого дорогого. Тихий осенний вечер освещал собравшихся пока еще собственным светом, однако для более позднего времени были расставлены автономные светильники-фонари.
Кто-то сбоку, желая остановить, дотронулся до его локтя, он повернул голову и увидел мэра.
Тот радостно закивал:
– Спасибо, капитан, за полицейский пост, это весьма помогло. Вы уже подходили к Ромми?
Дункан мотнул головой и услышал, что хозяйка принимает прибывших в зале.
Следовало без многословия выразить соболезнование, а затем поискать Коннерса, который что-то не попался пока на глаза.
Внутри особняка горело электричество, но свет был неярким, мебели в зале стало меньше, а черные драпировки подчеркивали пустоту.
Дункан увидел нескольких человек в креслах, поставленных полукругом у дальней стены. В одном из них сидела миссис Ванлейн, в соседнем слева расположилась немолодая дама, что-то с выраженьем произносившая и помогавшая себе жестами, а рядом с ней джентльмен, который, показалось, просто высиживает.
Дама вела речь громко, Дункан еще в процессе движения уловил религиозный контекст беседы.
Миссис Ванлейн заметила его издали, а затем, не поднимаясь из кресла, протянула навстречу руку. Ему не пришлось чего-то произносить, так как дама, совершенно проигнорировала прибывшего, не желая, видимо, прерывать выступления, а хозяйка, чуть обозначив улыбку, показала ему на свободное кресло.
Капитан сел.
И не осталось ничего другого, как слушать.
Дама доказывала преимущество божьей воли над всем остальным, полагая, видимо, это своим личным открытием. Ей, в том числе, очень хотелось доказать Божий Промысел и в случившейся здесь трагедии, но прямо заявить, что высшие силы сбросили мистера Ванлейна с крыши, не позволял даже ее скромный ум, а посему примитивная аргументация прогрессировала не в качестве, а в количестве.
Однако и здесь скоро не хватило ресурса, из-за чего выступавшая пошла по новому кругу.
Пожилой господин, находясь в супружеском повиновении, привычно терпел, но Дункан через три-четыре минуты ощутил реальную угрозу своему психическому здоровью, к тому же, хозяйка слушала этот бред с откровенным уже над собою насилием.
Принципиальный вопрос – зачем забирать на тот свет благополучного, далекого от старости человека – дама решала с помощью известного тезиса: «Пути Господни неисповедимы!».