Только он закончил с первой рукой, как в одной из кабинок раздаются громкие звуки.
– Будьте здоровы! – говорит старший капрал. В ответ – глухое ворчание.
Немного погодя из кабинки появляется полковник Баллезио. Застегивая ширинку, он направляется к зеркалу, за ним тянется шлейф вони.
Йетри встает по стойке “смирно”, полковник польщенно улыбается. Замечает в раковине обрезанные ногти, и выражение лица у него меняется.
– Этим занимаются дома, солдат.
– Вы правы, командир. Извините, командир!
Йетри открывает кран. Ногти скатываются к краям стока и застревают. Он приподнимает затычку и пальцем проталкивает их вниз. Баллезио холодно наблюдает за ним.
– Первая командировка, сынок?
– Да, синьор.
– Когда вернешься, этот туалет покажется тебе другим. Чистым, как в больнице. И кран тоже. Когда ты снова увидишь такой кран, тебе захочется его вылизать.
Йетри кивает. Сердце колотится как сумасшедшее.
– Ничего, это скоро пройдет. После возвращения поначалу все кажется волшебным, а потом опять видишь все таким, как есть. Обман зрения.
Баллезио тянет на себя полотенце, но рулон заело. Выругавшись, он вытирает мокрые руки о брюки. Кивает в сторону старшего капрала.
– Я ножницами не умею, – говорит он, – жена купила кусачки. Но углы остаются острые.
Йетри возвращается в зал вне себя от злости. Так осрамиться перед полковником, а во всем виновата мама.
Она вытягивает шею, чтобы проверить его ногти.
– Ты что, подстриг только на одной руке? Я же тебе говорила, что сама подстригу, а ты уперся. Левой ты стричь не умеешь. Ну-ка пошли!
Йетри отталкивает ее:
– Оставь меня в покое!
Мама строго глядит на него и качает головой, потом начинает рыться в сумке.
– Держи! Скушай, а то у тебя изо рта плохо пахнет!
– Блин, да когда ты оставишь меня в покое? – огрызается старший капрал. Ударяет ее по руке. Конфета падает на пол, Йетри яростно топчет ее ботинком. Зеленая сладость разлетается на кусочки. – Ну что, теперь ты довольна?
Ди Сальво вместе со всем семейством поворачивается взглянуть, что у них происходит. Краем глаза Йетри замечает, что Чедерна тоже глядит в его сторону.
Что на него нашло, он и сам не знает.
У мамы на глаза наворачиваются слезы. Рот приоткрыт, верхняя губа чуть подрагивает, между губами нитью тянется слюна.
– Прости меня! – шепчет она.
Никогда в жизни она не просила у него прощения. Йетри разрывается между желанием заорать ей в лицо, что она полная дура, и противоположным желанием наклониться, собрать все кусочки конфеты и сложить их, как было. Он чувствует на себе осуждающие взгляды товарищей.