Я сидела под стеклянной стеной, отделявшей кухню от сада, – в самом деле прекрасный дом – и присматривалась, как живет моя сестра. Мамы суетились возле накрытого для детей стола, а отцы тем временем на свободе прихлебывали спиртное и поглядывали вверх, будто ждали дождя. Мы перекинулись парой слов с женщиной, сидевшей перед тарелкой шоколадных «Рисовых хрустиков». Она рассеянно потребляла сладости, украшенные зефирками. Собралась закинуть в рот зефиринку и вдруг содрогнулась в изумлении:
– О-о! Розовая!
Не знаю, чего я дожидалась. Мой Конор то ли отвозил кого-то, то ли за кем-то заезжал – не помню, почему он так долго не возвращался. Он всегда садился за руль, а я могла позволить себе выпить, спасибо ему за это. Теперь мне приходится водить самой. Хотя и тут есть свои плюсы, надо признаться.
И не знаю, почему мне так запомнились шоколадные хрустики, но в тот момент восклицание «О-о! Розовая!» показалось уморительнейшей шуткой, и мы обе прямо-таки захлебнулись смехом. Соседка моей сестры (я не знала ее имени) так сгибалась и извивалась, что со стороны и не поймешь, смех ее разобрал или приступ аппендицита приключился. Посреди этого приступа аппендисмеха она, видимо, слегка накренила стул и скатилась с него, а я лишь смотрела на нее и хохотала все громче. Она вылетела за стеклянную дверь и понеслась прямо на моего зятя.
Меня вдруг накрыла усталость после перелета.
Помню это странное ощущение. Женщина летит на Шэя, Шэй готовит барбекю, мясо шипит, огонь, а я сижу и прикидываю: «Ночь, что ли, настала? Который, собственно говоря, час?» – и шоколадный хрустик сохнет на губах. Женщина наклонилась, словно пытаясь ухватить Шэя за лодыжки, но когда распрямилась, я увидела у нее в руках маленького, но довольно-таки бойкого ребятенка.
– Прочь отсюда, понял? Я кому говорю!
Малыш огляделся, вроде бы ничуть не расстроенный внезапным нападением. Лет трех-четырех с виду. Мать поставила мальчишку на траву и замахнулась на него – то есть это я подумала, что сейчас она ударит сына, но она вдруг резко махнула рукой, словно отгоняя осу.
– Сколько раз тебе повторять?
Шэй щелчком открыл банку пива, ребенок радостно удрал, а женщина осталась стоять, проводя непослушной рукой по волосам.
Это во-первых. А было и во-вторых, и в-третьих. Была Фиона – разрумянившиеся щеки, на глазах счастливые слезы: всеобщее оживление, рекой льется вино, радостный смех, она такая прекрасная мать и хозяйка, принимает гостей в прекрасном новом доме.