Ррит смотрели, не двигаясь с места. Точеные мускулистые фигуры,
похожие на человеческие. Если не смотреть на жуткие морды, — словно
изваяния древних мастеров. Проклятые статуи. Сильнее, выносливее,
отважнее, умнее и благороднее человека. Побежденные. Как же они нас
ненавидят.
Чего они ждут?!
В эту секунду нас настигла «крыса».
Аджи развернулась к новоприбывшим. У меня мурашки побежали по
коже. Нукте-то все равно, с какой стороны враг, чувство
пространства работает лучше зрения, а хвостом можно ударить и
назад. Вот я, между прочим, к ррит спиной. И мне от этого очень
худо. Но спиной к людям еще хуже: у воинов пустыни могли
сохраниться прежние понятия о чести, а у моих соплеменников их
никогда не было.
Носом к нам, остромордая, с маленькими «ушами», машина как
никогда напоминала настоящего помоечного зверя. Задняя дверь
поднялась, будто «крыса» по-собачьи задрала лапу.
— Ну, здравствуйте, девочки, — нежно сказал Экмен.
Он снова изображал нездешнее величие. Он был во фреонном
костюме, блистающем медицинской белизной, и походил на привидение.
Шлем он широким жестом снял, показывая, что не боится фронтирского
солнца.
Из машины выбрались еще четверо таких же, только пониже и в
шлемах. Так, значит, еще один за рулем — и готов врубить резаки.
Больше в маленькую «крысу» просто не влезет.
Песчаник и соль неимоверно древнего моря, когда-то плескавшегося
здесь. Скала, отделяющая «крысу» Экмена от ррит. Он их не видит. Он
на них не смотрит и вообще чересчур расслаблен. Зато они его
видят.
— Назад! — сказала я негромко, но с нажимом. — Аджи, назад!
Она мотнула тяжелой головой и отступила. Теперь воинов ррит от
Экмена отгораживала только скала.
Точно, видят. Вон как уставились. Мимика ррит мне непонятна, но
что они о нем думают, я могу представить. Психология ррит не так уж
сильно отличается от человеческой.
— Янина, ты солгала мне, — с холодным неудовольствием высшего
существа изрек Экмен. — Как я вижу, ты прекрасно умеешь обращаться
с самками. Но я тебя прощаю.
Ха!
«Вернись, я все прощу!»
— Ты уже поняла, что не выживешь, — почти любовно сказал он. —
Ну, не упрямься.
Ублюдок. Так он специально не отправился за нами в погоню сразу
же. Наверняка следил через спутник. Ждал, когда я окажусь на грани
гибели. На грани отчаяния. Умно, ничего не скажешь.