Сначала я испугалась. А потом подумала, что терранский питомник
представляет собой мощнейшую на планете военную силу. Эндрис
наверняка хотел устроиться, как воробей под гнездом орла.
Эндрис. Наци. Он читал мне лекции про естественную ксенофобию, а
его приятели упорно пытались разводить нукт. Получить арсенал
уникально эффективного живого оружия. Способного убивать людей.
Колонии требуют самоопределения, и после уничтожения одиннадцати
линкоров, половины всех судов класса «энтерпрайз», требования стали
еще громче… Я почувствовала, что паззл начинает складываться. Или
мне так кажется?
Социально альтернативные граждане хотят нажиться на торговле
оружием?
Или…
Они и развязывают войну? И «социально альтернативные»,
работавшие на Фронтире и Таинриэ, «сепаратисты» Терры-без-номера,
«наци», буянящие на Древней Земле — одна и та же компания?
Я непроизвольно задержала дыхание, осмысливая эту идею, и скоро
почувствовала, что мне не хватает кислорода.
— Ну да, — сказал Дитрих несколько удивленно. — По-моему, это с
самого начала было ясно.
Я снова почувствовала себя дурочкой.
— Это не вопрос, — продолжал мастер, сощурившись на солнце. —
Это просто неважно. Даже если сами исполнители считают себя разными
партиями, все равно они работают на одну цель.
— Независимость колоний?
Дитрих посмотрел на меня с изумлением.
— Нет, конечно!
На Древней Земле живет десять миллиардов человек. На всех
периферийных планетах, как выяснилось — около сорока миллионов. Но
как ни странно, силы практически равны. Девяносто процентов флота
принадлежит периферии. На Земле находится наука, образование,
высоко— и гипертехнологичное производство. Но сырьевых ресурсов у
Земли почти нет. Во время войны выгребли подчистую. Разве что в
Антарктиду забираться.
И еще одно обстоятельство. На Земле крайне мало найдется людей,
готовых поступиться комфортом. Даже не пойти сражаться, а просто
снизить свой уровень жизни. Зажравшиеся земляне очень любят свое
пузо. А также то, что под ним.
Я родилась землянкой. И я совсем не прочь снова получить
полноценный сертификат. Но пока мне нельзя жить на Древней Земле, я
злобствую. И не думайте мне запрещать.
И все-таки независимость колоний равно невыгодна и колониям
тоже. «Колонии — это пальцы», — сказал Дитрих. — «Человеку без
пальцев плохо. Но пальцы без человека — вообще ничто».