Высокий мужской голос под аккомпанемент оркестра поет песню «Зингарелла» на идиш.
Дети и зеваки смотрят на оркестр в восхищении. Среди них высокий крупный парень лет двадцати восьми в пиджачке, который ему тесен, в маленькой кепке на крупной голове, в нервном возбуждении кулаком трет зубы и с болезненным восхищением смотрит на оркестр. Это Миля, местный дурачок.
Оркестр, минуя его, уходит вдаль. Толпа ребятишек бежит рядом.
Высокий мужчина в длинном старом вельветовом пиджаке, в шляпе с широкими полями и большим, повязанным на шее черным бантом быстрым шагом переходит улицу, не обращая внимания ни на оркестр, ни на машины, ни на повозки. У него под мышкой футляр от скрипки. Рядом с ним, еле поспевая, почти бежит мальчик лет десяти с футляром от скрипки поменьше. Мужчине около пятидесяти лет. Длинные волосы развеваются при каждом его шаге.
Они направляются в винный погребок мадам Чарны, где люди будут пить вино и слушать скрипку, на которой будет им играть Столяров-старший с сыном.
– Мадам Чарна, – говорит Боця, один из ее постоянных клиентов. – Ваш погребок лучший во всей Жмеринке.
На лице Мадам Чарны появляется румянец. Она краснеет и смущается:
– Ой! Что вы такое говорите, Беницион…
А Боця, церемониально держа стакан с оттопыренным мизинцем, медленно и важно делает два глотка красного вина «Лидия». Продолжает:
– Вы, мадам Чарна, уважаете своих клиентов. В других погребках вино разводят сырой водой из-под крана, и это очень плохо для желудка. А вы, мадам Чарна, никогда! Вы разводите его только кипяченой…
Мадам Чарна еще больше смущается. Молча доливает Боце немного разведенного вина и с любовью смотрит на него.
Столяров-старший с сыном не видят ничего этого. Они играют. И как играют… Весь погребок наполняется музыкой. Еврейско-молдавские мелодии разливаются по всему погребку как молодое вино, вызывая слезы и восхищение.
Две скрипки… Гомон погребка, и мадам Чарна возвышается над всем этим… Это Жмеринка начала шестидесятых.
Назад в театр…
Девушка из кафе:
– Ах! Как это красиво… И грустно…
Первый актер:
– Почему прошлое нам кажется лучше и чище, более наивные, что ли? Почему?
Девушка из кафе:
– Может, потому, что мы были молодые…
Первый актер:
– Молодые, счастливые от ерунды… И думали мы только о дне сегодняшнем и еще думали: «Ах! Какие мы будем счастливые!» И еще: «И кем мы только не будем…» Ха! Ха! Ха! – Обращаясь ко второму актеру: – Если хочешь, чтобы Бог посмеялся над тобой, расскажи Ему о своем будущем.