Дом доктора Хирша стоял на живописной улочке неподалеку от Елисейских полей, где летом было не меньше зелени, чем в городском парке. Ряды каштанов дробили солнечный свет, прерываясь лишь на летней площадке перед большим кафе. Почти напротив кафе можно было видеть белые и зеленые шторы на окнах дома великого ученого, а второй этаж опоясывал балкон с железными перилами, тоже выкрашенными в зеленый цвет. Арка внизу вела во внутренний двор с кирпичными бордюрами, обрамлявшими цветущие кусты. Именно туда и направились два француза, оживленно беседовавшие друг с другом.
Им открыл Симон, старый слуга доктора, который мог бы сойти за самого ученого в своем черном костюме, в очках, с седыми волосами и доверительными манерами. В сущности, он выглядел гораздо более презентабельно, чем его хозяин, напоминавший раздвоенную редиску с достаточно большой головой, чтобы тело казалось незначительным. С серьезностью знаменитого врача, вручающего рецепт, Симон передал Арманьяку запечатанное письмо. Тот нетерпеливо вскрыл конверт и быстро прочитал следующее:
«Я не могу выйти и побеседовать с вами. В доме находится человек, с которым я отказался встретиться, – некий офицер-шовинист по фамилии Дюбоск. Сейчас он сидит на лестнице. Он уже переломал мебель в других комнатах. Я заперся в своем кабинете, напротив кафе. Ради меня, прошу вас пойти в кафе и подождать за столиком на летней веранде. Я постараюсь отправить его к вам. Я хочу, чтобы вы ответили на его вопросы и разобрались с ним. Сам я не могу этого сделать – просто не могу и не буду.
Кажется, у нас будет еще одно дело Дрейфуса.
П. Хирш».
Месье Арманьяк посмотрел на месье Брюна. Месье Брюн взял письмо, прочитал его и посмотрел на месье Арманьяка. Затем молодые люди бодрым шагом направились к столику кафе под каштанами на другой стороне улицы, где заказали по высокому бокалу жуткого зеленого абсента, который они имели обыкновение пить в любое время и в любую погоду. В кафе почти не было посетителей. За одним столиком пил кофе одинокий солдат, за другим сидел здоровяк со стаканом ситро и священник, который вообще ничего не пил.
Морис Брюн откашлялся и произнес:
– Разумеется, мы должны всячески помогать мэтру, но…
Наступило гнетущее молчание.
– Вероятно, у него есть веские основания для того, чтобы не встречаться с этим человеком, но…