Он любил свою новую квартиру в соседнем районе Белсайз-Парк (темное дерево, полированный металл), любил Лондон, раскинувшийся перед ним в дымке в этот День святого Свитина. И ему хотелось поделиться всей этой радостью с Эммой, открыть ей новые возможности, новые горизонты, представить ее новым знакомым из совсем других социальных кругов – одним словом, сделать ее жизнь более похожей на его жизнь. Как знать, может Наоми и Эмма даже подружатся!
Убаюканный этими мыслями, он почти заснул, когда на него упала чья-то тень. Открыв один глаз, он прищурился:
– Привет, красотка.
Эмма больно пнула его в бедро.
– Ай!
– Никогда, никогда не делай так больше!
– Как так?
– Ты знаешь как! Как будто я зверь в зоопарке, а ты тычешь в меня палкой и смеешься…
– Я над тобой не смеялся!
– А я тебя видела, как ты висел на свой подружке, и вы там хихикали…
– Она не моя подружка, и мы смеялись над меню…
– Вы смеялись над моей работой.
– И что такого? Ты и сама над этим всегда прикалываешься.
– Да, потому что я там работаю. Я смеюсь из чувства противоречия, а ты просто смеялся мне в лицо!
– Эм, я бы никогда, никогда…
– Вот такое впечатление ты на меня производишь.
– Прости.
– Хорошо. – Она села рядом, скрестив ноги. – Застегни рубашку и дай мне бутылку.
– И она мне не подружка. – Он застегнул три нижние пуговицы, надеясь, что Эмма заглотит приманку. Но она ничего не сказала, поэтому он пошел дальше: – Мы просто спим вместе время от времени, только и всего.
Когда стало ясно, что с романтической точки зрения ничего им не светит, Эмма начала стараться не обращать внимания на безразличие Декстера, и теперь фразы вроде той, что он только что произнес, уже были неспособны причинить ей боль – по крайней мере, не больше, чем теннисный мячик, попавший в затылок. В последнее время она только морщилась, услышав подобное замечание.
– Тем лучше для вас обоих. – Она налила вино в пластиковый стаканчик. – Но если она тебе не подружка, как мне ее называть?
– Не знаю. Любовница?
– Это разве не подразумевает наличие чувств?
– Как насчет мое очередное достижение? – Декстер просиял. – Или это в наше время неполиткорректно?
– Лучше жертва. Мне это больше нравится. – Эмма отклонилась назад и сунула руку в карман джинсов, чувствуя неловкость. – Можешь взять обратно. – Она швырнула в него скомканной десятифунтовой купюрой.